— Соскучился. Ты, видимо, не скучала.
— А зачем мне скучать по тебе? — переспросила я, медленно закипая. — Мы четыре года назад развелись, и этот день для меня до сих пор один из самых счастливых. Я тебе, конечно, желаю всякого хорошего, жену там новую или что тебе надо — только прекрати в моей жизни появляться, хорошо?
— Ты не понимаешь ничего, Сашка. — низкий голос дрогнул на моем имени. Владелец голоса пьян, перезвоните завтра, промелькнуло в моей голове. — Этот новый твой, он же не любит тебя. Не знаю, что ему от тебя надо, но никто тебя не будет любить так, как я.
— Мне вполне нравится с ним в браке. Намного лучше, чем с тобой. — и чего я ведусь на эту игру? Ведь знаю уже ее вплоть до последовательности реплик, и все равно раздражаюсь, оправдываюсь, злюсь…
— Да он так, временный. Твоя судьба — это я! — горячо заявил нетрезвый Дмитрий. — Мы же предназначены друг для друга, я точно знаю. Вы еще разбежитесь.
— Дим, даже если ты останешься единственным мужчиной во вселенной, я куплю себе манекен в магазине, назову Алехандро и буду жить с ним. С кем угодно, но не с тобой, ясно? — мне стало смешно. Кошка прошлась туда-сюда по подлокотнику, задев ухом мой нос.
— Променяла меня на парня побогаче, да? — стадия нытья плавно переходила в стадию обвинений. — Сколько ты с ним за моей спиной гуляла, а?!
— Мы встретились через полгода после того, как с тобой развелись. — я старалась говорить ровно, чтобы побыстрее завершить разговор.
— Ага, конечно. Ничего, он тебя кинет, и ты опять ко мне приползешь, вы же не можете без мужика, вы как…
Я нажала кнопку сброса и несколько минут тупо смотрела на погасший экран.
А ведь когда-то я любила этого человека. Когда-то.
Ладно, мне было восемнадцать, и я умом не блистала — переехавшая в городок побольше, старающаяся поступить хоть куда-нибудь тощая девчонка без копейки в кармане и с огромной дырищей в сердце. Дырищей, которая требовала любви, хоть какой-нибудь.
Стоит ли говорить, что эту самую огромную любовь я нашла в первом же попавшемся мужчине?
Он был обаятелен, чего скрывать, да и симпатичен. Обаятелен ровно настолько, чтобы привязать к себе намертво и манипулировать долгих семь лет. Только в последний год нашей бестолковой жизни, наполненной моими слезами, его враньем и бесконечным алкоголем, мне вдруг стало все равно. Зачем я тащу человека, который катится вниз и норовит стукнуть меня под коленки, чтобы мы укатились на дно вместе? Зачем?
Ответить на этот вопрос я и сейчас не могу. Наверное, пресловутое желание быть значимой, помноженное на юношеский героизм. Но в один вечер, когда Дмитрий, уже изгнанный из недр доставшейся мне от прабабки квартиры, встретил меня, сидя на ступенях с лезвием наперевес и пространным сообщением, что я, жестокая и бессердечная женщина, довела его до самоубийства и теперь он умрет, и это будет исключительно моя вина — я просто перешагнула через его колени, открыла замок, зашла, закрыла дверь и подумала, что завтра надо будет одеться поудобнее. Мало ли, правда вены вскроет, потом придется прыгать через натекшую лужу…