— Если что, дай весточку, Блажис!
А вокруг хуторов и вдоль шоссе немецкие снаряды уже вспарывают землю.
Ядвися забралась на чердак, бросилась на сено и горько зарыдала.
Мысли спутались, девушка осознавала лишь одно: на свете происходит что-то ужасное и это ужасное пришло на их землю, в их родной дом.
Ядвися выплакалась и немного успокоилась, потянулась на мягком пахучем сене, закинула руки за голову и, глубоко вздохнув, прислушалась.
Орудийный гул хотя и отдалился, но не утих и напоминал глухие раскаты грома.
Вокруг же стало тише. Стекла в чердачном окошке были затуманены мелкими дождевыми капельками и после каждого взрыва мелко-мелко дребезжали.
На чердак забралась кошка, вперилась зелеными глазами в Ядвисю, подняла хвост и замяукала.
— Кис-кис-кис,— позвала Ядвися, но тут ее ухо вдруг уловило резкие хлопки со стороны озера.
Она быстро вскочила, подбежала к окошку, протерла рукой стекла и глянула в поле.
Шел мелкий дождик. Людей не было видно, но вдали раз за разом что-то сухо хлопало и в воздухе появлялись светлые клубочки пара, точно как от дыхания в мороз.
Присмотревшись повнимательней, Ядвися увидела, как за хутором, куда отступило русское войско, по всему полю перебегали с места на место, приседали и падали серые фигурки с винтовками в руках. А над ними все хлопало.
— Матерь божья! — испуганно воскликнула Ядвися.— Так это же стреляют.
Одна серая, увешанная мешками фигурка бежала придорожной канавой в сторону пруда. На миг присела, прицелилась и выстрелила — раз, второй, третий. Снова подхватилась и быстро-быстро покатилась подальше от хутора.
Ядвися вся дрожала от ужаса. Вот фигурка взмахнула руками и выронила винтовку. А над пахотой словно пыль поднялась. Фигурка на миг присела, потом стала срывать с себя мешки; снова поднялась, схватилась за грудь, стала метаться туда-сюда и тяжело рухнула на землю. А вокруг оэера неподвижно лежало еще несколько таких же фигурок.
Со стороны леса послышался шум, топот лошадей, беспорядочная стрельба и крик.
Ядвися еще плотнее прильнула к окошку и увидела: от леса к шоссе тяжело несется конница в синих мундирах, с флажками на пиках.
— Та-та-та-так!..— будто горохом, забарабанило по стене дома.
— Ядвися! Ядвися! — долетел снизу испуганный голос отца.
Девушка бросилась к лестнице.
— Дзы-ынз! — посыпалось стекло, и вслед за первой на чердак влетело еще несколько пуль.
Не успела Ядвися добежать с отцом до погреба, ках к хутору галопом подъехали немецкие кавалеристы.
— Пруссы,— вздрогнула и окаменела девушка, уставившись холодным взглядом на непрошеных гостей. Вдруг ноги неожиданно ослабели и чуть согнулись в коленках. Стало зябко. Ядвися помимо воли подняла руку и очень тихо произнесла: