И тишина, лишь глаза мои молнии метают, а люстра не падает. Что за хрень, почему не работает? Я пару раз моргнула и попыталась пожелать ему поскользнуться прям сейчас на месте. Тоже нет эффекта. Я задумалась, а он всё держал.
— Ты какой-то бракованный, — блин, я вслух сказала, да? Идиотка.
— Сама бракованная! — прошипел он в ответ. — Ну! Витор знает?
— О чём? — слава богу, Витор пришёл меня спасти. Наконец-то меня отпустили.
Лионель развернулся к Витору, но не отошёл от моего стола, скрещивая руки на груди и своей пятой точкой присаживаясь на мой стол. Ну это вообще перебор!
— Неважно. Зачем ты меня звал? — Витор посмотрел на меня, глазами спрашивая всё ли нормально, и когда убедился в этом увёл Лионеля за собой в кабинет.
Ну так к чему я это всё? А к тому, что этот белобрысик вдруг резко стал часто заглядывать к Витору и всегда, абсолютно всегда мы с ним переругивались и обменивались колкостями.
Я не могла по-другому реагировать на этого человека. Он был слишком невыносим. Бестактный, наглый, самоуверенный, напыщенный индюк. Ему доставляло удовольствие доводить меня.
А ещё у него совершенно не было вкуса в одежде. Он выглядел павлином, такой же яркий и смешной. Да у меня в мире тоже были такие модные вещи, на которые без сто грамм не взглянешь, но это не значит, что их надо носить! Да ещё с тонной украшений! Он выглядел смешно. И я каждый раз ему об этом говорила, обзывая павлином и индюком, и он каждый раз так смешно злился. Мне кажется, в отношении друг друга мы перешли все мыслимые и немыслимые границы!
Я даже стала ждать этих встреч, чтобы было на ком пар спустить, если не в настроении. Не знаю, почему он терпел меня, а я его. А ещё на него почему-то не действовала моя магия. И меня это бесило, но вскоре я придумала кое-что другое.
И вот он снова пришёл. Влетел, как обычно, не стучась.
Что ж, начнём наше представление!
— Лионель! — меня сорвало с места и через секунду я уже висла у него на шее. — Дорогой! Я так скучала! — главное, сделать уверенный вид и не дать опомниться.
Как и ожидалось, он опешил. Стоял в ступоре пару секунд, пока я тянулась к нему за поцелуем, незаметно приклеивая сзади на пиджак бумажку с магическими чернилами. Да, я раздобыла что-то невероятное! Как только бумажка приклеится, то всё! Одежда восстановлению не подлежит. От этой надписи больше не избавится его пиджак, так и будет ходить и красоваться: «Да, я павлин и горжусь этим!».
— Хотя не так уж я и скучала, — я оттолкнула его и вернулась за свой стол, чем вообще ввела Лионеля в шок.
Он даже не нашёлся что мне ответить, молча разворачиваясь и выходя из комнаты. И глядя ему вслед, я еле сдерживала себя от смеха. Буквы сзади горели ярко-красным.