Разговаривали мы тихо, из коридора вряд ли было слышно, даже если бы кто-то сильно любопытный приложил ухо к замочной скважине. И все же сказанное преподом не умещалось у меня в голове. Так и хотелось спросить у кого-нибудь: я ведь не сошла с ума? Вы тоже слышите это?
— Вы мне очень нравитесь, — призналась смущенно, — И нет никого на примете. Но у меня нет опыта общения с мужчинами…
Любовники, тайные встречи, секс — все это как будто не про меня. Мне казалось, что мой максимум, читать обо всем этом в книгах, но никогда не испытать самой. И вдруг появляется он, обалденный препод, и заявляет такое!
— Ты девственница, Комарова? — спросили у меня на ушко. — В этом все дело?
Все, на что у меня хватило сил, это жалкий кивок. Но Валентин Петрович как будто обрадовался. Очень обрадовался. Настолько, что позволил своим рукам привольно прогуляться вдоль моих боков, спуститься и сжать ягодицы.
— Что ж, в таком случае я буду преподавать тебе не только литературу, но и секс. Что скажешь, Комарова?
«Бинго, мне выпал джек-пот!» — стучало в опаленном страстью мозгу. И все же де-то глубоко в подсознании засела предательская мысль: «Он же это не всерьез. Зачем ему я?»
— Это все так неожиданно, — призналась и покосилась на дверь, как будто опасаясь, что кто-то войдет.
На самом же деле боялась совсем другого: себя.
— Неужели? — Валентин протянул руку к моей косе и начал медленно расплетать ее. Длинные изящные пальцы пианиста, такие сильные и в то же время нежные, как будто ласкали. Знаю, в волосах нет нервных окончаний, и все же я чувствовала себя так, словно со мной творят нечто невообразимое. — Мне казалось, ты хочешь наших встреч не меньше, чем я. Готова к этому, Ирина?
Голубые глаза опалили огнем страсти. Мне нравилось, когда он называл меня по имени, а не величал этим пренебрежительным «Комарова».
— Не уверена в этом… Я действительно побаиваюсь первого раза.
— А если пообещаю быть нежным и предусмотрительным? Поверь, мне хватит опыта сделать все так, что ты будешь молить о продолжении.
Он запустил ладони мне в волосы и теперь мягко массировал кожу головы. Ну и как прикажете думать о чем-либо, если я уже сейчас готова была молить о продолжении.
— Можно мне подумать? — спросила, невзирая на убойное желание немедленно согласиться.
— Только не слишком долго, — усмехнулся Валентин Петрович и, склонившись, поцеловал в макушку.
— Можете передумать? — поддела я.
Мне действительно было непонятно, с чего он вдруг проявил ко мне внимание. Никогда не считала себя какой-то особенной и заманчивой для противоположного пола. А в то, что такой крутой препод, как Валентин Петрович, влюбится в серую мышку, не могла поверить тем более.