…Осторожный стук в окно выдернул Алю из дремоты. Вскочив, она схватила мухобойку, подбежала к окну.
– Гад, Сашка, опять дурака валяет! Сейчас по лбу тресну, прибью как муху, может поумнеет!
Распахнув окно, впустив теплый запашистый степной ветер, она выглянула
– Ну чего тебе опять, Сашка?
Под березой, прислонившись к мощному стволу, стоял Лачо. Прищуренные глаза были абсолютно черными и непроницаемыми, шелковая рубаха открывала смуглую грудь
– Пошли. Райка ждет…
Аля совершенно не понимала, почему она молча встала, накинула первое попавшее платье, пригладила волосы и вышла на двор!
– Куды Алюся? – Крикнул дед, подметающий двор. – Темниет! Баба ругаться значнет!
– Я быстро, дедусь, калитку не накидывай!
– Ладно! Молока глечик тоби на перекладе оставлю. Выпешь!
На дворе у цыган уже горел костер. Вся семья расположилась вокруг, готовились пить чай. В котелке уже закипала вода, на покрывале стоял подготовленный алюминиевый чайник. Геля любила вкус этого чая, заваренного с травками, отдающего дымком. Ей налили чашку, она села в сторонке и потихоньку отхлебывала, чтобы не обжечься.
Сзади пахнуло духами, легкая рука коснулась плеча, метнулись яркие юбки. Геля удивилась, раньше Рая никогда не носила цыганскую одежду.
– В степь пойдем! Жди у калитки!
Уже совсем стемнело – здесь, в степях, ночь падала сразу, обухом, раз – и не зги. Особенно в эти безлунные ночи тьму, казалось можно резать ножом, зачерпывать ложкой, словно сливовый мармелад. В какой -то момент грянула совершено оглушающая тишина, но вдруг, разом засвиристело по всей степи, звонко, дружно, так что, Аля аж оглохла. Она отстала, отыскивая на ощупь слетевшую тапку, и почувствовала, что ночь живым, упругим существом обнимает и сжимает ее тело – плотно, густо. Ей даже вдруг стало трудно дышать, и она, тряхнув плечами, сбрасывая наваждение, побежала почти бегом, отыскивая цыган. Костер уже разгорелся, оказывается они с Раей были здесь не одни. Вокруг, озаряемые неверным пламенем еще не до конца разгоревшегося костра, сидели цыганки. Их было человек пятнадцать, не меньше, они словно распустившиеся среди ночи экзотические цветы, расправили разноцветные юбки и расположились вокруг. Тихо пели заунывную какую- то песню на своем языке, слегка раскачиваясь, и лишь иногда делали плавные движения руками над головой. Мелодично звенели браслеты.
– Что это, Рая? Ты зачем меня сюда привела?
– Тихо! Не кричи, сейчас нельзя шуметь. Лачо попросил тебя позвать…
– Так здесь женщины одни, мужчин- то нет.
– Не принято у нас мужчинам на девичнике, Лачо там – рядом. Оберегает меня, так положено. Смотри вооон туда, видишь – там, где конь…