Я, в домашнем халате, смотрелся не просто инородно, а даже оскорбительно. Меня толкнули вперед. Дверь перед нами мягко открылась, и я оказался в светлом помещении, словно сошедшем с картин советской эпохи. Передо мной стоял полированный коричневый стол букой «Т». Вокруг него стояли стулья, как поросята вокруг свиноматки. В основании стола сидел мужчина с шикарными усами, по виду тоже грузин. Перед ним стоял графин с водой и стакан рядом. Позади, на стене, висели портреты Ленина и Сталина. Я понял, что местный авторитет имел ностальгическую слабость. Авторитет махнул рукой, делая знак присаживаться. Меня, как глупого щенка, который сам не догадается, что делать, усадили за стул.
— Что, дорогой, чистосердечное признание избавит тебя от многих проблем, а нас от потерянного времени, — сиплым голосом, не вяжущимся с его внешностью, произнес авторитет.
— Это ошибка. Я пытался рассказать Вашим парням, как все получилось, но они сказали, что им это не интересно.
— А я послушаю.
— Вчера вечером, прямо перед сном, эвакуатор забрал мою машину, прямо от дома. Я выскочил на улицу, хотел успеть перехватить, но не успел. И тут какие-то люди схватили меня и стали предлагать убить человека. Я был против, но они сильно настаивали. Дали мне пистолет и сказали, что убьют меня, если я сделаю что-то не так. Я не собирался никого убивать. Хотел найти способ сбежать. Когда я подошел к тому человеку, его кто-то застрелил, прямо на моих глазах. Я побежал, а те, кто дали мне пистолет, погнались за мной. Я прыгнул в машину к доброй женщине, у которой переночевал. А дальше вы знаете.
В комнате воцарилось минутное молчание.
— Ты врешь, как подросток, которого уличили в онанизме. Гиви, скажи, ствол его пистолета пахнет свежим дымом?
— Пахнет. И в обойме не хватает патрона.
— Где они? — просипел авторитет.
— Я не знаю. Я честно говорю Вам, что в этой истории я человек совсем лишний.
— Лишний человек, мы это уже поняли. Но прежде ты расскажешь нам, кто тебя нанял.
— Поймите, я говорю правду. У вас есть полиграф, я могу Вам доказать, что я ничего не знаю и никого не убивал, — в моем голосе начали сквозить нотки истерики. Упертые мафиози, как тупые бараны, просто не хотели слышать меня.
— У нас есть кое-что получше, чем полиграф, но мы прибегаем к этому только в самом экстренном случае. Назови имя нанимателя и все.
— Что всё? Вы меня отпустите?
— Конечно. Скажи, Гиви, мы держим слово?
— Да, мы тебя обязательно отпустим, друг.
Я глянул на Гиви и по иронии в его глазах понял, что меня отсюда выпустят только ногами вперед. Что бы я ни сказал, выход меня ждет только один.