При входе в крыло, где доблестные институтские лекари приводили в порядок состояние здоровья студентов и преподавателей, попаданка столкнулась с дежурной. Совершенно внезапно, хотя вряд ли в дежурной было что-то странное. Просто Вита реагировала с опаской абсолютно на все и на всех.
Медсестра окинула гостью вопросительным и оценивающим взглядом. Может, к ней хотели обратиться по поводу какой-то травмы.
- У меня ничего не болит, - Вита не стала дожидаться вопросов. Пусть все произойдет как можно быстрее. - Я бы хотела навестить профессора Монса. Можно?
Дежурная не отвечала. Она рассматривала девушку и хмурилась. Попаданке эта игра в молчанку категорически не нравилась.
- Он уже пришел в себя? - так и не дождавшись реакции, спросила Вита.
Попаданка выдохнула с облегчением. Эта новость уже была лучшей за последнее время. Теперь оставалось только преодолеть этот барьер в виде неразговорчивой медсестры, и все становилось еще лучше. Однако барьер не спешил исчезать. Напротив, он продолжал строить из себя неприступность.
- К нему никому нельзя, - сказала медсестра. Взгляд ее казался уверенным. Кажется, она собиралась защищать пациентов до последнего. Вита сочла это похвальным, но неуместным в данном конкретном случае.
- Мне можно, - сказала девушка.
- И почему же это? - иронию в голосе дежурная не скрывала.
Вита ухмыльнулась, подумала немного, опустила глаза в пол, а потом вновь подняла взгляд на свою собеседницу. Надо было когда-нибудь использовать свой непрошенный козырь, и подходящий момент, очевидно, настал.
- Я - особенная.
Она постаралась сказать это серьезно, но серьезно не получилось. Пафос был чужд попаданке.
- Да уж... - все с той же иронией протянула медсестра. - В институте так и говорят. Иногда я даже начинаю в это верить. Ладно, особенная, проходи. Только не забывай, что профессор получил серьезные травмы. Ему нельзя резко двигаться. Да и переживать лишний раз ему не стоит. Так что постарайся его не беспокоить.
- Я не буду его беспокоить, - пообещала Вита.
К сожалению, она врала, причем осознанно. Вита знала, что точно побеспокоит учителя. Не физически, разумеется. За это медсестре точно не следовало переживать. Но вот за моральное состояние Монса вряд ли кто-то мог поручиться. Впервые за долгое время Вите пришло в голову, что самая ужасная роль во всей это истории отводилась не ей. Сражавшийся с собственной женой профессор принял на себя куда больший душевный удар. Впрочем, о том, как с этим справлялся Монс, Вите еще предстояло узнать. Бежать впереди паровоза она не могла. Особенно с учетом того, что никакого паровоза в Мирабилии не существовало.