Спустившись вниз, Анна подошла к Василию, который красил какую-то доску, и всё так же молча благодарно пожала его локоть. Он в ответ положил свою большую ладонь на её пальцы и тоже пожал. И Анна вдруг поняла, что он понимает её чувства.
- Спасибо, - еле слышно произнесла она и пошла в сторону дома Полоцких.
- Приходи ещё, девочка. – Услышала она за спиной и оглянулась.
Василий стоял, опершись о недокрашенную доску и с доброй улыбкой смотрел на неё.
- Я приду.
- Ты на закате приходи. Не пожалеешь.
- Обязательно.
Они ещё какое-то время смотрели друг на друга и улыбались. Потом Василий махнул рукой: иди, мол, Анна помахала в ответ и пошла к Полоцким. У неё было ощущение, что прошло много-много времени. Так много, что сама она успела стать другим человеком.
Глава 13. Исцеление
До званого ужина, как назвала планируемые посиделки Мария Михайловна, Анна успела помочь хозяйке и немного погулять по острову. Оказался он не так чтобы совсем маленьким. На нём хватило места для довольно обширного бора, чистого, светлого, почти без подлеска, пары живописных бухт, голой каменистой возвышенности и широкой береговой полосы, по которой и прошлась Анна, решив оставить осмотр всех остальных достопримечательностей Заката назавтра.
После прогулки Анна чувствовала себя так, словно и не был этот удивительный день очень долгим и богатым на впечатления. От переполнявшего душу восторга хотелось петь и плакать одновременно. И Анна впервые в жизни пожалела, что не умеет ни рисовать, ни сочинять музыку. Потому что иного выхода для этого восторга она не видела и теперь не знала, как выразить его.
Помогла Мария Михайловна. Посмотрев на вернувшуюся Анну, она улыбнулась так, как до этого улыбался смотритель маяка Василий, понимающе и мудро, и спросила:
- Что? Слов нет?
Анна закивала.
- Со мной то же самое в первое время было. Да и теперь случается. И хочется что-то такое хорошее сразу сделать… Кажется – иначе разлетишься на куски.
- Да, именно так, - отозвалась Анна, удивляясь тому, как эта простая женщина смогла понять её состояние и так точно выразить. – Кажется, будь я композитором, сейчас что-то очень красивое написала бы.
- Открой-ка сервант, - велела Мария Михайловна. – Левую дверцу. Открой, открой, - повторила она, заметив растерянность Анны. – Тетрадки видишь? Бери любую. И ручку бери.
Анна выполнила распоряжение и вопросительно посмотрела на хозяйку.
- А теперь иди к себе в комнату да запиши всё, что чувствуешь.
- Но я…
- Что ты? Музыку сочинять не умеешь, но писать-то очень даже. В школе ведь научили. Вот и пиши. Я б тебе краски дала, но бумага закончилась. Всю я измалевала. А новую ещё не привезли.