Стоит ли угнетённая масса свободы? Нужна ли она им? Даже банальная свобода выбора – это для них ответственность, но где и когда овечки желали ответственности? «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день готов идти за них на бой» — это не о современном каторжанине, это о тех единичных исключениях, что гниют или сохнут в изоляторах и на «больничках».
В детстве книги учили меня: помоги страдальцу! Но если он не просит об этом? А если сам страдалец не готов и волос отдать за жизнь без страданий? А если таковые – все вокруг меня?
И я просто смотрю на них…
31.03.2017
Ещё в начале своего многолетнего приключения я представил, будто меня отправили в командировку с редакторским заданием. Всё, что меня окружает, с кем я общаюсь, те места, куда я попадаю – это мой бесценный авторский опыт, сотни будущих рассказов о жизни в параллельном мире.
Возможно, идея с журналистикой была всего лишь психологическим приёмом, сохранившим мне рассудок, спокойствие и оптимизм. Но благодаря этой установке, я не терял годы, как большинство арестантов, а учился и развивался всем обстоятельствам назло.
Почти все, с кем я общался за годы путешествия, были готовы уснуть летаргическим сном, лишь бы проснуться только в день своего освобождения.
Я понимаю их. Мы живем в мире выцветших красок и строгих прямых линий. Выщербленный серый асфальт с полустёртой разметкой периметра, жилые здания, цвета выгоревшей охры с кое-где закрашенными окнами, из которых на улицу смотреть «не положено» Ржавые сетки «локалок», за которые выходить без разрешения запрещено. Год из года бледные лица, мышцы которых уже и забыли каково это – без причины улыбаться. И самое жуткое, что и завтра, и послезавтра нас ждёт всё тот же «сегодняшний день». Так практически всех накрывает перманентная депрессия.
За решёткой все торопятся жить, стараясь приблизить заветную дату освобождения. В результате, самой жизни они и не замечают. Почему-то зеки уверены, что после «откидона» у них будет всё по-другому, однако если человека, словно животное, здесь всё же выдрессируют ходить по команде в ногу и по прямой, то он и на воле будет ждать чьего-то позволения даже просто выйти за дверь. Мир прямых линий с красными флажками – он всегда в голове.
Здравомыслящих вольнодумцев, чьи сердца не поражены страхом, здесь единицы. В Лефортово их было немало, но чем ближе к Сибири, тем больше в людях проявлялось коллективное послушание. И потому, когда мне на арестантском пути попадается интересная личность, я проявляю огромное усилие воли, чтобы к ней не привязаться.