Рутина есть даже здесь. Она отвлекает от осознанности, обволакивает дымкой старых заблуждений и возвращает меня в прошлое, где я жил одним лишь умом. Появляется беспокойство, но теперь оно служит мне и маяком. Стоит только начать переживать из-за чего-либо, будь то мысль об исчезнувшей из моей жизни дочери или «выбитая» на шмоне вольная футболка, как я тут же ловлю себя на беспокойстве, вспоминаю прошедший путь тренировок «спокойного Я», наблюдаю своё волнение как бы стороны и… успокаиваюсь.
С каждым днём достижение покоя даётся мне всё легче. Те происшествия, что ещё вчера выбивали меня их хорошего настроения, сегодня уже совершенно не задевают. Что изменилось? Что я сделал для того, чтобы в этой, мягко говоря, непростой обстановке умудриться сократить своё беспокойство до минимума?
Я размышляю над тем, как перечислить усвоенное и понимаю, что в прошедшем времени эти действия упоминать нельзя. Процесс самокопания и контроль осознанности непрекращаем. Нет возможности расставить приоритеты и воссоздать очерёдность тех капустных листьев, от которых я так старательно избавляюсь. Потому я просто опишу то, что делаю ежедневно для поддержания обретённого покоя.
Начну с привязанности.
Обычное желание обладать кем-либо или чем-либо, сводит заключенных с ума. Одни кидаются в тюрьмах на стены, узнав об ушедшей от них жене, другие весь срок унижаются, «стреляя» сигареты, третьи идут на сделку с совестью, цепляясь за комфорт бывшей вольной жизни.
Приливы беспокойства случаются от косого взгляда, брошенного на только что купленную сгущёнку, от завистливого вздоха после примерки новой футболки - такого редкого здесь «запрета», и особенно часто от воспоминаний о возлюбленной, неизвестно где и с кем сейчас счастливой.
Если жизнь – это череда приобретений и потерь, то лагерная жизнь - это череда потерь и потерь. Реакция ещё неопытных арестантов на первый беспредельный «отжим» понятна и естественна: «Да как вы смеете?» Это если перевести с жаргона на очень вежливый язык. Рефлекс на уровне хватательного, и оттого кажется единственно верным.
Я не аскет и не мормон, чтобы подвергать сомнению необходимость иметь свой дом, землю, спутниковую антенну и право не делать то, что я делать не хочу. Но что я знаю точно, так это то, что отбывать срок в лагере и, при этом, не избавиться от большинства приобретенных на воле рефлексов - мучительно тяжко и, потому глупо. Долго сидевшие впитали эту мудрость: «в лагере из личного только очко, очки и тапочки».
Если уж дорога приведет кого-то в подобный колхоз, то почему бы и не использовать его в качестве полигона для тренировок непривязаности? Чем я здесь и занимаюсь.