В Сибирь этап привёз меня зимой. Первая память — два десятка ледяных наручников на длинном шнуре, «гусеница» из мужчин и женщин вперемежку, онемевшие руки и долгий конвой из «столыпина» в автозак. Мимо проплыл привокзальный киоск, и вид горячих чебуреков за стеклом немного меня согрел.
К сибирской выдержке нас приучали с карантина. Тонкие синтетические робы на утренней прогулке превращались в стекло. Счастливчики разгребали лопатами снег — к концу прогулки от них шёл пар, остальные бедолаги медленно плелись друг за другом в тесной заиндевевшей колонне. В стороне курил «актив» карантина. «Скоро согреетесь!» - успокаивали «гады», предвкушая грядущие экзекуции. И обещание они сдерживали.
Спустя две недели карантинных испытаний тёплое термобельё и шерстяные носки помогли мне перестать обращать внимание на холода, а чуть позже и сам мороз уже не казался мне чем-то особенным.
Здесь я встречаю уже четвёртый Новый Год, и от прошедших сибирских зим у меня всё же осталось лёгкое разочарование. Я даже начал подозревать, что сибиряки нарочно раздули миф о невыносимой стуже, дабы хоть как-то повлиять на бурные потоки незваных гостей из Москвы и Кавказа. Но судя по количеству южан даже в глухих таёжных поселках и тотально скупленных москвичами местных предприятий, о потеплении в Сибири знают все и давно.
Я люблю зиму. Не грязную московскую, не мокрую питерскую, не мягкую киевскую, а зиму норильскую, когда от ледяного ветра сбивается дыхание, стынут скулы и мёрзнут даже глаза.
Ностальгия по детству живет памятью о сорокаградусных, вполне привычных морозах. Частые «актировки» - те дни, когда можно было официально не идти в школу, - встречались радостными воплями из-под тёплого одеяла. Законных прогульщиков ждали санки и огромные, в несколько этажей снежные горки.
И в этом году я наконец-то встретил в лагере долгожданную холодную зиму. Первый снег выпал еще в сентябре и с тех пор ни разу не таял. Модно приодетые снежным пухом берёзки зябко дрожали, но расставаться с зеленой листвой не спешили. Шли недели. Тяжёлые тучи нескончаемо сыпали тоннами снега, и уставшие дворники перешли от мата к молитвам. Небо отвечало им рокотом грома. Чуть позже, ещё календарной осенью, градусники отметились тридцаточкой и надолго замёрзли возле этой отметки.
Где-то неподалеку, а по сибирским меркам пара тысяч км не расстояние - грузовики замерзали уже в -60С. Но о сургутском апокалипсисе мне оставалось только вздыхать. На утренних проверках мёрзли все без исключения, однако совсем не так, как замерзал когда-то в Норильлаге мой дед. Нынче ФСИН подгоняет зекам и тёплые зимние сапоги, и фуфайку с подкладкой и, пусть и тонкое, но термобельё. Опытные сидельцы затаскивают в лагерь толстые войлочные стельки, аккуратно утепляют фуфайки и выторговывают у завхоза каптёрки второй комплект нижнего белья — при должной сноровке сибирские холода становятся не страшны.