Удостоверившись в моей покорности, его руки отпустили голову и двинулись вниз по обе стороны моего тела, в точности повторяя движения друг друга.
Накрыли плечи, не спеша, двумя пальцами стянули с них бретели платья. Сжали грудь через ткань, чем взвали мой тонкий вскрик, и спустили лиф вместе с черным кружевом бюстгальтера вниз, оголив ноющие соски.
Меня всю трясло от остроты ощущений, тело мое искрило от каждого его легкого прикосновения.
Как же так?! Почему с ним все иначе?! Почему мне воздуха рядом с ним не хватает?
— Мила, бл@дь… Сладкая моя… девочка любимая…
Я уже, не сдерживаясь, громко стонала, пока его пальцы перекатывали твердые камушки сосков, а внушительный стояк терся о мой живот.
— Ник… Ник… — беспорядочно хватаясь за него, я целовала все, что попадалось под мои губы. Оставив грудь в покое, его руки спустились по бедрам вниз, и, подхватив подол платья, потянул его вверх к поясу. Жадно сжали ягодицы, подцепили резинку стрингов и стали опускать их вниз по ногам.
— Ник?.. — растерялась я, когда он, опускаясь вместе с моими трусиками, встал передо мной на колени.
— Молчи, Мила… — буквально выстонал он, втягивая губами кожу живота.
Обхватил левую ногу под коленом и, отведя ее в сторону, подпер плечом.
— Ник… — наблюдая за его действиями, в панике зашептала я, — ты же не собираешься…
— Я очень хочу, Мила… пожалуйста…
От прикосновения его языка к внутренней поверхности бедра меня откинуло назад, затылком в стену.
Забытые ощущения забытой ласки.
Майкл тоже делал мне кунилингус. Пробовал различные техники, постоянно интересовался, что мне нравится, а что — нет. И, да, он научился доводить меня до оргазма, потому что мы оба над этим работали и долго к этому шли…
А с Ником… С ним было все совершенно иначе. Чтобы кончить с ним, требовалось только одно — сам Ник.
— Ой, мама… — гортанно вскрикнула я, когда он принялся целоваться с моей киской.
Он делал с ней то же самое, что до этого с моим ртом. Оттягивая губами, посасывал каждую складочку. Ласкал смачно, с пошлым чавканьем. Теребил кончиком носа клитор, одновременно насаживая меня на свой язык.
— Господи, Ник… Господи, Ник… — тараща глаза, хватала ртом воздух, — Боже мой… еще…
С остервенением хватая его за волосы, царапая кожу головы, умоляла не останавливаться.
— Кончай, любимая, — прохрипел он, вгоняя в меня два пальца.
Это было последней каплей. Забившись в судорогах, я согнулась пополам, едва ли не падая на него.
— Тшшш… — донеслось как издалека.
Мир померк. Меня накрыло цунами чистейшего кайфа, неразбавленного лишними сантиментами. Оказавшись в его руках, я зарылась лицом в основание шеи, слизывая языком капельки пота с горячей кожи.