Смахнув непрошенные слёзы, с вызовом посмотрела на него. В его глазах увидела сожаление и сочувствие. Он нежно взял меня на руки и осторожно опустил на землю. Стоять я не смогла, и тут же упала, сильно ударившись затылком о камень. Тут же весь мир уплыл в черноту безвременья.
- Очнись! – меня теребили за щёки. – Открой глаза! – теперь меня уже били по лицу.
С трудом поняла кто я, где и что случилось. Чтобы покончить с назойливыми приставаниями, открыла глаза. Два перепуганных мужских лица склонились надо мной и вглядывались с тревогой.
- С тобой всё в порядке? – это Роберт решил задать дебильный вопрос. Ну разве не видно, что ничего «в порядке» тут нет и быть не может.
Казалось, что я сейчас помру: голова болела так, будто ею много раз таранили стену, пытаясь прошибить брешь... В стене, конечно, а не в голове. Но ощущение, что брешь теперь была в голове. Я с трудом приподняла руку и ощупала затылок. В кровь не вляпалась, значит, жить буду.
К головной боли присоединилась боль между бёдер: пока я ехала, натёрла кровавые мозоли. А ещё болела каждая клеточка моего истерзанного тела. Ведь я не могла управляться с лошадью, и чтобы не упасть, стиснула её ногами, впилась руками, чуть ли не вжалась в неё всем телом. Вот и результат.
Артур тревожно склонился надо мной, подхватил на руки и отнёс под дерево. Осторожно положил и, сглотнув, сказал:
- Я хотел наказать тебя за пощёчину.
- У тебя получилось, - еле слышно произнесла я, стараясь не потерять сознание от боли.
- Отдыхай. Пока не поправишься, мы не тронемся в путь.
С этими словами он отошёл, чтобы привязать коней. Тут же ко мне подлетел Роберт.
- Скоро доберёмся домой. Больше одна на лошади не поедешь. Сейчас я приготовлю обезболивающий отвар.
Меня накормили, напоили, накрыли какой-то попонкой, и я отключилась. Не знаю, сколько пробыла в забытье. Помню, что кто-то поил меня и гладил по голове. Потом слышала стук копыт, а затем громыхание телеги. Я так поняла, что кто-то из братьев съездил в близлежащую деревню и раздобыл «карету». Заботливые руки перенесли меня на повозку с сеном, и мы тронулись в путь. Видимо, мне требовался доктор, раз мужчины не стали дожидаться, когда мне полегчает.
Сознание урывками навещало меня. Благодаря этому я поняла, что меня привезли в деревню к знахарке. Та долго причитала надо мной, говоря, что я напрасно ехала весь день без остановки. Часто ощупывала мою голову. Спрашивала, не тошнит ли меня, не плывёт ли всё в глазах. Я порой отвечала невпопад. Она давала мне настои и накладывала повязки. Вначале я думала, что братья убрались из деревни и из моей жизни, оставив на произвол судьбы, но потом поняла, что они периодически навещают меня и справляются о моём здоровье.