Прем судорожно втянул воздух и резко выдохнул. Он не смог сдержаться и уже в следующее мгновение прервал поток её горьких слов своим поцелуем. Он почувствовал, как напряглось тело девушки, и упрямые кулачки застучали в его грудь, силясь отогнать. Но Прем не собирался выпускать жену из объятий и его иступлённый поцелуй заставил потерять голову не только его, но и Сонию. Вначале она старалась высвободиться, но вскоре её попытки становились менее упорными, а затем и вовсе прекратились. Сония тихо застонала в руках любимого, наслаждаясь каждым прикосновением его губ, его рук, его тела. Она слишком долго корила себя за ненамеренную подлость по отношению к Радже, и вот теперь все эти укоризны внезапно канули в небытиё. Девушка оставила мысли о совести и долге, и позволила себе забыться в объятиях любимого мужчины. Того самого мужчины, ради которого она жила, ради которого дышала, и ради которого готова была умереть.
От его поцелуев кружилась голова, и сердце бешено колотилось, заглушая возбуждённое дыхание и все стоны, раздававшиеся в тишине полночной спальни. Его руки, такие нескромные и сильные, своими ласками довели Сонию до беспамятства. Его крепкое тело приятной тяжестью навалилось на неё, придавив к постели. Безумство любви соединило не только два истомлённых и изголодавшихся друг по другу тела, но и две отчаявшиеся души, так долго страдавшие от разлуки.
Эта ночь дала понять Сонии, что она не сможет жить без Према. И никакие узы другого брака, о котором она ничего не помнит, ни ребёнок, с которым она даже не знакома, не заставят её разлучиться с Премом. Он, и только он один на всём белом свете, является смыслом её жизни. И, да простят её Боги, ей всё равно, что где-то на этой земле есть ребёнок, которому она приходится матерью. Она не виновата в том, что ничего не помнит о своей любви к дочери. При мысли о девочке, Сония понимала, что ничего не испытывает к ней. А её любовь к Радже так и не проснулась в сердце Сонии. Для неё он как был другом, так и остался им.
Чувство долга и совести повелевало ей принять с покорностью свою карму и оно же велело ей ухаживать за больным мужем, прикованным к инвалидному креслу. Но другое чувство – чувство безумной любви, уносило её на крыльях страсти в долину счастья, откуда она не хотела возвращаться. Да, пусть это будет её непростительный грех! Она согласна искупать его всю свою жизнь. И даже если ей придётся расплачиваться за него в последующих семи рождениях, она всё равно не желает расставаться с Премом. Если её вынудят разлучиться с ним, то лучше она добровольно взойдёт на погребальный костёр, но она не сможет быть женой Раджи. Она просто не сможет.