— Да, простолюдин! Каждый из вас был знаком со мной прежде. Полагаю, что большинство откажется от нашей дружбы. Я это понимаю. Ну что же, женившись, я знал, на что шёл.
О! Так все эти люди — его знакомые? Впрочем, чему удивляюсь? И так ясно, что все члены правящих семей знакомы. Но почему Сэтман без тени сожаления отрёкся от прежних связей? Неужели он не сожалеет об этом? Глянув на него, поняла, что нет, не сожалеет. Не знаю почему, но его настрой вселил в меня гордость за себя, за него и почему-то мне показалось, что Сэтман даже рад, отрекаясь от высшего общества.
— Ещё совсем недавно ты присутствовал на балу в моём замке, — завёл Элуварус, словно это имело сейчас хоть какое-то значение. — Все эти люди, — он жестом руки указал на присутствующих, — видели в тебя равного. И вот сейчас ты стоишь здесь в таком неприглядном виде и даже не хочешь извиниться за то, что осквернил всех дружбой с тобой?
Моя гордость мигом рухнула замертво. Зато на смену ей родилось сожаление о том, что я испортила парню жизнь. Это долбаное сожаление уже извело меня.
— Извиниться? — голос Сэтмана зазвенел оскорблением. Что-то не похоже, что упрёки Элуваруса подействовали на него. — Я не должен никому ничего объяснять и извиняться. Я полюбил Ирину и женился на ней.
Моё имя прокатилось эхом по рядам гостей. Каждый пытался исковеркать его на свой манер. Да уж, имя для них незнакомое. Инородное. Как и я сама.
— Твои родители не поймут тебя, — заметил Элуварус, покачав головой, и как-то пристально посмотрел на Сэтмана. Мне даже показалось, что в его зрачках мелькнуло сочувствие. — Но раз это твой выбор, то отныне ты не имеешь права находиться среди нас.
— Знаю, — коротко ответил Сэтман.
— Хотел я назначить тебе наказание за намерения относительно Арьяны, — без злости, да и вообще без эмоций заявил Элуварус. — Много чего планировал, чтобы воздать тебе по заслугам. Но, кажется, ты сам себя наказал вечной ссылкой и каторжными работами. Поэтому не буду больше ничего замышлять против тебя, так как Арьяна смогла вернуться домой невредимой, и злость моя поутихла. А Рэгли, и впрямь, не заслуживает моего заступничества.
Сэтман склонил голову в знак согласия, или смирения, я так и не поняла. Всё же перед ним стоял Повелитель Магии, так что следовало проявить хоть какое-то уважение, подавив свой бунтарский дух.
Элуварус обошёл вокруг нас, видимо, решив изучить со всех сторон, и снова оказавшись впереди, заговорил:
— Но отныне ты со своей женой будешь жить в моём городе. Как и положено простолюдинам, станете работать, чтобы не помереть с голода. Но больше всего меня волнует мысль о будущем твоей любимой жёнушки. Ведь я знаю, как юные горожанки зарабатывают на продукты. Они слоняются по рынку, продавая своё тело за кусок хлеба!