— Мать твою! — вырвалось у меня от неожиданности. — Тут же должна быть Арьяна, а не я!
Сэтман вонзил каблуки под рёбра коня и тот, взвившись свечкой, ринулся из конюшни. Я завопила от страха. Почему ковёр стал конём? Что за ерунда? Этого не может быть!
Конь нёсся во весь опор. Сэтман держался за гриву, навалившись на меня своим телом. Я запаниковала. Случившееся не укладывалось в голове. Почему я ощущаю всё, что происходит на экране?
В нас полетели стрелы и проклятья.
— Не стрелять! — раздался позади голос стражников. — У него Арьяна!
Какая на фиг Арьяна? Ириной меня зовут! Но стрелять всё равно не надо!
— О, господи, — испуганно прошептала, ударившись в очередной раз лицом о бок коня.
Больно. Из носа побежала кровь. Выставила руки вперёд, чтобы отстраниться от животного. В голове была такая неразбериха, что разбитый нос волновал меньше всего. Что происходит?
Ощущая, как подо мной движется упругое тело скакуна, я стала понимать, что фильм перестал быть фильмом. Испуг оказался сильнее меня, и туман заволок моё сознание.
* * *
Всё тело болело, словно я побывала впервые в тренажёрном зале у неутомимого тренера-садиста. Вдобавок было холодно. Я потянулась за одеялом, но не нашла. Во, блин, никогда же не напивалась так, чтобы не помнить где заснула. Да и не пила, вчера, вроде. Или всё же пила? Да? И забыла об этом? Совсем, что ли память отшибло? Поморщилась от головной боли. Похмелье обещало быть тяжёлым.
Да где я, чёрт возьми? Темно, хоть глаз выколи. Пахнет сыростью.
— Эй! — негромко крикнула, чтобы не сильно досаждать хозяевам «уютной» комнатки. — Есть здесь кто?
Молчание. На ум пришли слова из песни: «Крикну, а в ответ тишина. Снова я останусь одна». Нет уж, одной мне не хотелось быть в незнакомом месте. Тут меня посетила догадка, что раз сегодня песни вспоминаются, то вчера было караоке по пьяни. Только я ж не пью почти. Бокал вина — это не пьянка. Но отчего тогда такое похмелье и забытьё?
Где-то в стороне раздался слабый шорох и писк. Я напряглась.
— Кто здесь?
Возня затихла. Я тоже. Ощупала кровать. Тут же обнаружила, что это вовсе не кровать, а солома, валяющаяся на холодном каменном полу.
Паника поднимала свою уродливую голову, чтобы заголосить моими устами. В ужасе зажала рот руками. Я не буду кричать! Я сильнее страха! Надо вспомнить, что было вчера. Куда-то ходили с друзьями? Да нет, никуда не ходила! Дома была, телик смотрела.
И тут, словно обухом по голове, меня огрели воспоминания: Сэтман, драка, убийство Рэгли и похищение Арьяны.
— Не может быть! — воскликнула я и сама же испугалась собственного крика. Снова зажала рот ладонями, шаря в кромешной темноте ничего не видящими глазами.