Несколько человек кинулись к Сэтману и, отвязав от мачты, подвесили его за руки спиной к капитану. Тот кивнул. В воздухе раздался свист плётки, и длинный хлёсткий конец врезался в тело парня. Он дёрнулся, стиснув зубы. По спине пролегла красная полоса. Снова замах, свист, удар. Добавилась ещё одна полоса. Слёзы жгли мои глаза, вопль ужаса застрял в горле, сердце замирало при каждом ударе. Казалось, что боль, испытываемая мужем, передавалась мне. Я пыталась освободиться от пут и остановить негодяев, но верёвки врезались в кожу до крови.
Не знаю, сколько продолжалось истязание. Мне показалось, что вечность. Спина Сэтмана была вся исполосована кровоточащими рубцами. Видимо, боль была нестерпимой, так как он начал стонать через сжатые зубы.
— Я хочу видеть его лицо! — крикнул капитан.
Кажется, ему не нравилось, что Сэтман молчит. Вид окровавленной спины уже наскучил негодяю, и он желал насладиться страданиями жертвы, написанными на лице.
Сэтмана развернули, и я увидела его лицо. Глаза полузакрыты, взгляд затуманенный, губы искусаны в кровь. Снова раздался свист и удар. Сэтман дёрнулся, выдохнув со стоном, и его красивое лицо исказила жуткая гримаса боли. Он откинул голову назад и, открыв рот, жадно втянул воздух. Снова удар, его голова свесилась на грудь, и Сэтман закусил нижнюю губу, чтобы не заорать. Чёрная прядь волос упала на потный лоб.
— Я хочу услышать его крик! — в бешенстве заорал капитан.
Быстрым шагом он приблизился к жертве и, выхватив плётку из рук подчинённого, принялся яростно стегать непокорного пленника. Его удары были беспощадными. Сомнений не было: он задумал убить Сэтмана. Я смотрела на истязания сквозь пелену слёз и образы казались мне размытыми.
И тут я услышала крик. Протяжный, как вой. Сэтман дёрнулся в последний раз, и его голова безжизненно свесилась на грудь. Он потерял сознание.
Глядя на происходящее широко распахнутыми от ужаса глазами, я поняла, что он умер. Испытав такие побои, выжить было невозможно. Я заскулила и забилась в отчаянии. Душа рвалась на части. Дыхание прерывалось. Скорбь ухватила меня за горло и стала душить. Единственный человек, который был мне дорог, умер. Невыносимая боль пронзила меня, и рваная рана в душе, как вакуум, стала втягивать в себя мою жизнь.
— Развяжите её и достаньте кляп! — услышала я сквозь звон в ушах.
Даже не поняла, что это относилось ко мне. Ощутила, как несколько крепких рук ослабили путы и вытащили изо рта кляп. Я взвыла от горечи утраты, катаясь по палубе, словно раненная собака. Сквозь собственные всхлипы слышала хохот и едкие замечания в свой адрес. Но мне было не до них. Еле справившись с головокружением, поднялась и, качаясь, пошла к мужу. Его ноги едва касались палубы, руки вывернулись в плечевых суставах, голова свесилась на грудь, и с его губ на моё лицо капнула горячая капля крови.