Под ней оказался перепуганный мальчишка моего возраста — лет восемнадцати.
— Вы кто такие? — спросил я, скрывая удивление.
Ожидал-то я заядлых рейдеров, насилующих женщин и убивающих детей. А тут едва ли не ребёнок.
— Я всё расскажу! Не убивайте только! — пролепетал парнишка.
— Так рассказывай! — поторопил его Бульдог.
— Пожалуйста… Не надо, не убивайте, — повторил он.
— Да заткнись ты и рассказывай, — орал Бульдог.
— Эмм, как ты себе это представляешь? — спросил его я. — Заткнуться и рассказывать.
— Он меня понял, — отмахнулся мужик.
— Пожалуйста… Пожалуйста… — бормотал паренёк.
— Не думаю, — сказал я. — Ему нужно немного прийти в себя. Кажись, он даже обмочился.
Бульдог дал ему пощёчину и сказал:
— Если что-нибудь учудишь, я тебя придушу на хрен.
— Эх, жаль тебя с нами не было на оргии, ты б там оторвался… — пробурчал я и принялся осматривать тела.
Снаряжены они были очень неплохо. Рабочие часы, фонарики, респираторы. Куча шприцов с токсином, энергетиками и стимулирующей наркотой. Аня, кстати, до сих пор её принимает, по две таблетки в день.
Пленнику я ввёл один шприц, блокирующий восстановление энергии. Жаль у нас нет того токсина, что у мутантов, который ещё и выжигает накопленную энергию.
Но мы раздели парнишку до трусов, крепко связали и привязали к котлу в подвале. Также завязали рот, глаза и в уши напихали ваты. Короче, почти все органы чувств у него заблокированы. Так что если у него нет чего-то типа воспламенения, то вряд ли он сбежит. А сторожить его оставили Псинку, которую будет сменять Прохор.
Нашему мёртвому другу неслабо досталось. Несколько пуль пробили грудь, а по ногам прилетело взрывным шариком, вырвав кусок мяса.
Но куча свежих трупов пошла зомбаку на пользу. Он не только залечил свои раны до утра, но и нарастил мышечную массу. Теперь похож на полноценного бегуна, даже немного крупнее и сильнее.
Бульдога тоже ранили в бою, но не сильно. Его регенерация справлялась на ура.
Анна утром принялась за лечение Светы. Её рука почти отросла, правда больше напоминала куриную лапу.
Зато её поведение пошло на улучшение. Она больше не истерила и не боялась нас.
— Как себя чувствуешь? — спросил я её, когда принёс завтрак.
— Уже лучше. Но всё равно какая-то потерянность, — ответила она слабым голосом.
— Тебе нужно поесть. Вкусного у нас ничего нет, но макарон или гречки с сахаром или солью просто до фига. Можно ещё из муки что-то сделать, но я не умею.
— Спасибо, — сказала Света и набросилась на еду.
Чтоб не смущать её я ушёл тренироваться.
За полчаса потратил половину всей энергии, отточив рывки и броски пластин на импровизированных противниках, которыми были покрышки от машин и деревянные брёвна.