— Уж я-то за вас возьмусь как следует, — продолжала строить планы глава процессии, — порядок наведу быстро, к дисциплине приучу, субординацию подтянем. Королевишну эту вашу, с небес на землю спущу, а то видишь ли!
Тетка повозила своим кулачищем у ближайшего бородача под носом:
— Вот здесь она у меня будет, вот здесь! Понял? Я, между прочим, девять лет на рынке отбарабанила. Директором! Знаю как людьми управлять. Вы все у меня по струнке ходить будете. Вон, как девчонки мои.
Я глянул на обозначенных «девчонок». Практически все из них вид имели запуганной мыши и в глаза директору рынка смотреть побаивались, интенсивно трясли головой в знак согласия. Ещё одна, как щепка худая, подвижность имела невероятную и всё нарезала круги вокруг гром-бабы, ни на секунду не затыкаясь:
— А я всегда знала, что ты добьёшься успеха, всегда! — как змея болотная, нашептывала директору юркая прихлебательница. — Никогда в тебе не сомневалась! Ещё со школы поняла, что ты из другого теста, не как эти все дуры очкастые. Учителя тебя уважали, парни на районе любили, в универ ты не пошла и правильно! Чем время тратить, лучше о женском счастье подумать и детишек родить, семейную жизнь наладить. Славик твой, ну просто золотце, а не ребенок! И Витюша твой, где только мужика такого нашла? Да, выпивает, но это в наше время считай норма. Главное-то, руки! Руки-то у него золотые! Э-эх, мне бы так жить…
Я удивленно покачал головой, вспоминая. Женщина-кувалда — та самая тетка, которую не так давно кассир Аллочка в полёт запустила. Она ещё двери в магазине башкой своей разбила и голосила как не в себя «Славик, звони в полицию!». Нда, любопытная с ней метаморфоза случилась. Приобретенная на аукционе «сила» не сделала из женщины фитнес-модель, а плотно утрамбовала у тетки все её жиры. Получился такой вот танк, вполне вероятно пуленепробиваемый и неразрушимый.
Мимо меня прошуршало. Восьмилапое чудовище, в грязи и ветках, вновь притащилось по следу и приволокло за собой полюбившийся деликатес — полусъеденного Андрюху. Забравшись в салон перевернутого автомобиля, спрятавшись таким образом от дождя и слякоти, арахнид подобрал лапы, нахохлился и всем своим видом демонстрировал, что ему холодно и одиноко. Даже любимого Андрюху жевал без особого аппетита, с грустной мордой ухватив того за руку. Сам же мертвец, теперь уже без ног, сидел рядом, вновь был жив и протягивал мне дурацкий красный мелок, молчал.
Я тяжело вздохнул, потёр уставшие глаза. Понимая к чему всё идёт, опустил голову, уставился на мокрый асфальт. Под ногами вновь расплывалась красными каракулями подъездная живопись. Примитивная фреска, с чертями, пленником и его гигантской ношей, претерпела очередные изменения и в данный момент пестрела новыми деталями. Теперь на металлическом вертеле кричал и извивался живой человек, чертей стало в три раза больше и все они хотели есть, несчастного курьера, с его гигантским валуном на плечах, забросали горящими головешками. Полыхающий в мобильной шашлычной костер частично разобрали и высыпали пленнику под ноги. Теперь бедолага ещё и горел, осыпаемый бесконечным градом ударов, тужился, страдал и в плену адских мук пытался двигать вперед свою гигантскую ношу. В общем, для безымянного курьера всё стало только хуже.