— Есть такие порядки, — согласилась с братом, — В новой жизни мне не было необходимости бегать, а раньше, здесь, разумеется, с Хитой и Летой занималась упражнениями. "Чтобы быть не хуже Дии", — засмеялась она, — Вот вернусь и придется наверстывать…
— А сейчас ты пока не вернулась домой? — нахмурился отец.
— Пока нет, пап, — почувствовав небольшую грусть при этих словах, ответила девушка, вспомнив, как совсем малышкой до всех передряг называла его.
— Когда же ты вернешься? — спросил он. — Разве не хватит тебе уже проверок и испытаний?
— Пока нет, но вернусь. Пап, прости, — прошептала она, — Я так виновата. Мы говорили тогда, а я тебя обидела.
— Я не обиделся, — великодушно заявил мужчина, — Потом-то понял, что ты скрытничала, потому и старалась оттолкнуть. Мне жаль, малышка, что ты не сказала о своей затее.
— А ты бы мне рассказал, почему мне нельзя рядом с тем разломом не то, что строить, но и даже бывать? — быстро спросила Кастия.
— Если бы ты прямо спросила, то ответил, — просто сообщил он, при этом поморщившись.
Ответить правдиво, не скрывая, ему удавалось довольно легко. Только следовало пояснить: "сейчас", когда уже все произошло — мог рассказать, но тогда, когда был хоть один шанс избежать всего этого ужаса — не хотел ни в коем случае. Ия проявляла немыслимую легкость по отношению ко многим вещам. Чаще всего — в ущерб себе и миру. Что могла еще натворить она тогда, зная, насколько сильна? Они и сами не знали этого.
— Мы с мамой собирались тебе рассказать, — продолжил с горечью, — но долго не могли решиться. Тянули время, не знали, как ты отреагируешь. Надеялись, что у нас еще будет возможность… Тебя надо было учить, но…
— Вы думали, что будет хуже? Неуправляемая разрушительница, — догадалась девушка, а отец, сожалея, пожал плечами.
— Мама поэтому не захотела со мной встречаться? — стараясь, чтобы голос не дрогнул, спросила она, а мужчины дружно запротестовали:
— Твоя мама здесь, — сказал отец.
— Пошла ругаться со Старухой. Вы с ней разминулись на пороге, — заявил брат, хмыкнув.
— Что?! Она говорит…, — ахнула Кастия, пораженная его словами. — Феб, это ты так называешь Мать?
— Феб, так нельзя говорить! — одновременно с ней одернул непочтительного сына отец.
— Ну хорошо, — согласился Феб, — прозвучало грубо. Обычно ее именую "бабушкой", — сообщил он.
— Нарываешься, — протянул Кавед с усмешкой, — Думаешь, за этакое непочтение не получишь достойного наказания? Твоя прародительница — изрядно злопамятная и обидчивая дама.
Кастия кивнула, протянула руку и ласково погладила брата по щеке, разглядывая лицо.