— Тогда я пойду, — сообщила Кастия, поднимаясь со стула.
Арита снова вынырнула из записей. У нее на руках было такое количество переплетенных листочков, что она их едва удерживала. Как при этом еще и изловчиться и читать — этого Кастия не могла понять.
— Я с тобой, — заявила девушка, с сожалением возвращая стопки в шкаф, осторожно складывая их друг на друга. Как-то, возможно, глядя на решительное лицо родственницы, Арита поняла, что ждать ее она не собирается. Идти же вновь через гиблые места, да еще и к тому же одной, не хотелось, а потому она решила зайти позднее и напроситься еще раз посмотреть записи.
— Наставница, вы мне разрешите посмотреть их потом? — спросила она, задумав заранее договориться. Женщина нахмурилась, разглядывая схематичные рисунки ученицы.
— Да-да, — рассеянно согласилась она, — их необходимо разложить более точно, желательно по месту расположения на стенах. Займитесь этим с Марой, хорошо?
— Конечно, наставница! — счастливая Арита даже подпрыгнула от восторга, а Кастия поблагодарила и вышла из комнаты. Ей казалось, что если она пробудет здесь еще хоть миг, то безнадежно опоздает. Как такое могло произойти? Кто ей нашептывал:
— Не медли. Иди же. Нет здесь ничего полезного для тебя. Не там ты ищешь, глупая.
Слыша этот голос, она быстро шла, почти бежала через Храм, мысленно досадуя, что Арита решила уйти с ней. Почему-то ей на миг подумалось, что без нее она быстрее бы достигла цели.
Какой именно цели? Боги ведают, раз они отвечают за их мир и его обитателей.
С трудом избавившись от общества Ариты, возбужденно тараторившей всю дорогу от Храма до лечебницы и от лечебницы до дома родителей о невероятной находке и "совершенно волшебных записях и рисунках", которые она "совсем скоро изучит и познает", и оставив родных отдыхать после обеда, Кастия наконец смогла остаться одна, оказавшись на улице. Она присела на ступеньки терассы, обдумывая свои мысли.
Она почти не слушала разговоры родных, шагая по дороге между Аритой и мамой, когда они возвращались домой, и рассеянно скользя взглядом по домам и улицам по сторонам. И потом, дома, когда в разговор вступили папа, Ярет и Верт с Марией, делившиеся своими воспоминаниями о всплывающих и исчезающих рисунках. Ярет, смеясь, сообщил, что по словам его жены, весь остров только об этом и думает, а в действительности это только ее одну и волнует.
— Как ты можешь так говорить? — возмутилась жена, — Мы все от этого в восторге! За такое короткое время проявилось два образа — свидетельства божественной силы! И наша Кастия была очевидицей! Разве это неважно? И служительницы, и наставница очень рады этому событию…