Джулия посмотрела на одного, потом на другого. Они дружили со школы, и любые оскорбления, которыми обменивались, всегда звучали вполне добродушно. Но не сейчас. Бенедикт злобно уставился на друга.
— Я в полном недоумении, — сказала София.
— Я тоже, — согласилась Джулия.
Алпертон оторвался от стены.
— Почему кого-то удивляет, что очаровательная юная леди с хорошей репутацией, из приличной семьи привлекает внимание кавалера?
Здесь явно скрывалось что-то еще, но Джулия понимала, что честного объяснения можно не ждать. Только не пока Бенедикт и Алпертон продолжают вести безмолвный диалог.
— Что хотелось бы знать мне, — сказал наконец Бенедикт. — Так это то, почему Ладлоу думает, что увидит тебя в понедельник?
— Должно быть, мама пригласила его на обед, — тихо произнесла София с откровенной болью в голосе. — Но она мне не говорила.
Джулия уставилась на сестру. София едва заметно пожала плечами, отвечая на неозвученный вопрос. Джулия никак не могла понять, почему у матери полностью отсутствует чувство такта. Одно дело устроить обед, чтобы объявить о помолвке Софии, и совсем другое — пригласить предмет безрассудной страсти дочери стать свидетелем происходящего.
Но в глубине души Джулия понимала, что именно руководило поступками матери. Она, конечно, посадит ее и Ладлоу вместе в надежде, что они поладят. И он будет подсовывать Джулии лакомые кусочки со всех блюд, до которых сможет дотянуться, и постарается очаровать ее своим остроумием и красотой.
Зачем выдавать замуж одну дочь, если можно выдать сразу обеих? И что еще важнее — каждую за графа.
Но Джулия постарается разрушить планы матери. Бенедикт с радостью ухватится за возможность сесть между ней и Ладлоу. Но не сочтет ли Бенедикт такое приглашение поощрением? Она едва удержалась, чтобы не покачать головой, ведь это нелепо. В детстве они множество раз обедали вместе, и он не увидит в ее приглашении ничего, кроме простой дружбы, как было всегда.
Джулия положила ладонь на руку Бенедикта, и его крепкие мускулы под превосходной тканью фрака напрягись.
— Хочешь прийти к нам на обед в понедельник?
Г лава 7
— Вот прекрасная кобыла. Славные линии, здоровые зубы, широко расставленные глаза и широкая грудь.
Бенедикт невольно напрягся. Он дожидался этой минуты весь день.
Нефертари, словно поняла слова аукциониста, взмахнула хвостом и высоко подняла голову, презрительно оглядев толпу простых смертных. Грум поцокал языком и дернул за уздечку, но она не шевельнулась.
— Превосходная родословная. Прослеживается вплоть до самого Годольфина Арабиана[2]. Настоящий рекорд.