— Ну да. Что ж. — Ладлоу переступил с ноги на ногу, словно впервые в жизни не знал, что сказать. — Погода ужасна. Совсем не похоже на весну.
— Действительно. — В свой односложный ответ Джулия вложила весь холод вечернего ветра.
Бенедикт с трудом подавил усмешку.
София уставилась на бокал, который лакей сунул ей в руку. Темно-красная жидкость плескалась в нем от края до края, источая сладкий, насыщенный аромат, от которого крутило в желудке. Когда они спустятся вниз, к обеду, она не сможет проглотить ни кусочка.
Мистер Сент-Клер поднял бокал, другой рукой разглаживал бордовую парчу жилета на животе.
— Тост. За счастливую чету.
Все остальные в гостиной последовали его примеру. София попыталась улыбнуться, но побоялась, что у нее не получилось. Ее взгляд метался от лица к лицу. Леди Уэксфорд, поднося бокал к губам, нахмурилась еще сильнее, чем раньше.
Ладлоу улыбнулся ей. Да как ом смеет поощрять все это? Еще недели не прошло, как он обвинил Хайгейта в причастности к смерти первой жены, а теперь пьет за счастье Софии.
И зачем только мама пригласила его в свидетели ее унижения? Спрашивать бессмысленно. Она отлично знает — мать рассчитывает, что Ладлоу сделает предложение Джулии.
Подумав об этом. София опрокинула в рот весь бокал хереса. Жидкость обожгла желудок и неприятно в нем заплескалась. Остается лишь надеяться, что Джулия откажет ему. Она весь вечер держится так близко к Бенедикту, что их можно принять за обрученную пару.
В дверях появился Биллингз.
— Обед подан.
Мистер Сент-Клер предложил супруге руку и повел ее к лестнице. Сильно выпрямив спину, он зашагал вниз с таким видом, словно направляется в тюрьму, а не в столовую. Джулия последовала за родителями с Бенедиктом, предоставив Ладлоу сопровождать леди Уэксфорд.
София с силой выдохнула. Еще несколько часов, и этот фарс закончится. Она поставила пустой бокал на столик и повернулась к Хайгейту, внимательно смотревшему на нее.
— Вы что, не собираетесь сопроводить меня на обед?
— Пока нет. С вашего позволения, мне хотелось бы вам кое-что сказать.
В ответ София только вскинула брови.
— Если вы не потрудитесь хотя бы притворяться и подыгрывать, то ничего не выйдет.
— Правда? А я-то думала, что, когда пойду на попятную, все сразу станет очевидным.
Хайгейт подошел ближе, не отводя oт нее взгляда.
— Глядя на ваше поведение, никто не поймет, почему вы вообще приняли мое предложение.
— Можно распустить слух, что меня заставил отец. — Как будто бы папа на такое способен. Все, что касается замужества, он предоставляет решать супруге, а сам занимается более мужскими делами.