— Тост, друзья мои!
Аппертон чокнулся с Ладлоу бокалами.
— Ваше здоровье! Так за что пьем?
— За успешное ухаживание.
Бенедикт в ужасе смотрел, как Ладлоу выпивает содержимое из его бокала. Сам он больше не мог сделать ни глотка. Кроме того, выпитое ранее угрожало извергнуться наружу.
— А. — Аппертон сделал глоток. — Умоляю, назовите имя этой счастливицы!
— Нет. — Ладлоу поставил бокал и погрозил Аппертону пальцем. Судя по всему, он тоже успел выпить больше, чем следовало. — Нет-нет-нет. Если вы еще не знаете, я вам не скажу.
— Тогда, может быть, сразу к делу — она приняла ваши ухаживания?
— Аппертон! — прорычал Бенедикт. Он в самом деле не хотел слушать все это. — Думаю, мне лучше уйти.
Но друг пригвоздил его к месту взглядом, не сулившим ничего хорошего, и хлопнул по руке.
Ладлоу опрокинул в рот еще порцию бренди.
— Нет, еще не приняла, но это лишь вопрос времени. Сегодня я получил письмо от лорда-канцлера. Моя петиция удовлетворена.
Аппертон подчеркнуто вежливо поклонился.
— Милорд. Позвольте принести мои соболезнования по поводу кончины вашей холостяцкой жизни. Если в ближайшее время все юные мисс и их мамаши не начнут вас преследовать, я съем свою шдяпу.
— Ха! Судьба ужаснее смерти, — поддакнул дружок Ладлоу.
Кливден (теперь Бенедикт должен называть его так) налил себе бренди и снова выпил.
— Именно поэтому я и предпринимаю поспешные шаги по самоликвидации с брачного рынка. Вскоре я сумею вернуться к мирному существованию, которым наслаждался до того, как все это обрушилось мне на голову.
Бенедикт стиснул бутылку, пальцы сжали стекло так, словно он представлял себе, как сперва раздавит ее, а потом впечатает кулак в зубы Кливдена, ведь у того их явный избыток.
Бенедикт посмотрел на Аппертона. Судя по его липу, тот искренне наслаждался происходящим. Зачем вообще он притащил сюда Кливдена? Просто чтобы устроить потасовку или имеются реальные причины'? Друг Кливдена, молчаливый и настороженный, продолжал перебирать карты.
Не важно, Бенедикт больше не потерпит всей этой чуши. Он попытался встать.
— Прошу меня извинить, джентльмены.
Аппертон протянул руку и настойчиво надавил ему на плечо.
— Ты же не уйдешь так рано, правда? Здесь как раз становится интересно.
Бенедикт довольно смутно представлял себе, который час, но, безусловно, уже где-то к полуночи.
— Я исчерпал весь свой интерес. Еще немного, и я за себя не отвечаю.
— Сделай мне одолжение, ладно? — Аппертон снова повернулся к своей жертве. — Вижу, вы не позволите такому пустяку, как женитьба, менять что-либо в своей жизни.
— А с какой стати? — вопросил безымянный друг.