Бормотание становилось все громче, заполняя зал, даже оркестр временно прекратил играть. Джулию снова обдало ледяной волной. Почему они не начинают следующий танец?
И тут произошло немыслимое.
Мистер Сент-Клер поднял руку и еще раз откашлялся. В ближнем к ним углу зала бормотание резко оборвалось, и наступила полная тишина.
— Похоже, у меня еще одна новость. Право же, совершенно ошеломительная.
Он говорил так, словно обращался к леди Апперли в приватной беседе, но все, стоявшие вокруг, напряглись, обернувшись к ним. Никто не хотел пропустить такое.
— Я выдаю замуж и вторую дочь.
У Джулии открылся рот. К губам рванулись гневные слова, почерпнутые преимущественно из разговоров с Бенедиктом, а потому неприемлемые для общества. Они наскакивали друг на друга, но ни одно не вырывалось наружу. Ругательства собрались в горле, образовав тугой узел, и перекрыли ей дыхание, лишив возможности говорить.
Острый локоть матери больно воткнулся ей в бок, Джулия невольно шагнула вперед. Ладлоу отделился от остальных и взял ес за руку.
«Нет!»
Но и это не вырвалось наружу, осталось в горле, как в ловушке, присоединилось к узлу из слов, не пропускавшему отчаянного вопля, который так мучительно вырывался изнутри.
— Милорд Кливден попросил у меня руки Джулии. Разумеется, я согласился.
Вокруг снова забормотали, жужжание голосов нарастало, превращаясь во всепоглощающую лавину, заглушившую все прочие звуки.
Джулия словно приросла к полу рядом с Ладдоу — нет, теперь уже с Кливденом. Титул, графство — мечта ее матери, мечта, пальцы которой так глубоко вонзились в ее плоть, не оставляя лазейки для бегства.
Как Джулия хотела сбежать! Но пока ей оставалось только смотреть на выражение лица Софии, уверенной, что младшая сестра ее вероломно предала.
Г лава 11
Толпа вокруг Джулии взорвалась восклицаниями и поздравлениями. Доброжелатели окружили ее, прижимая ко Кливдену. Тот сомкнул пальцы на ее руке, притягивая Джулию ближе к себе. Она была слишком ошеломлена, чтобы протестовать, и слшиком потрясена, чтобы сдвинуться с места. К горлу подкатила дурнота. Если она сделает хотя бы шаг, то, конечно, согнется пополам и извергнет содержимое своего желудка на бледно-розовый шифон бального платья.
Родители светились от гордости, но больше всего Джулию волновала сестра. Она бросила на Софию полный отчаяния взгляд.
Голубые глаза сестры холодно блеснули в ответ. Совершено ужасное предательство — розовые щеки стали белыми как мел, губы сжались, подбородок дрожит. Эго выражение лица Софии навеки отпечаталось в сердце Джулии.