— Понятия не имею. Мне кажется, к старости она слегка помутилась рассудком.
Хайгейт наклонил голову, пытаясь поймать ее взгляд, но София упорно смотрела поверх его плеча. Плохая мысль. На глаза тут же попалась Джулия, стоящая рядом с Кливденом и принимающая восторженные добрые пожелания от Генриетты Аппертон.
— София. — Хайгейт буквально прошипел ее имя, негромко и жестко, но достаточно властно, чтобы оно прорвалось сквозь гул толпы.
И добился своего. Она невольно посмотрела ему в глаза.
— Я не давала вам позволения называть меня по имени, милорд.
— Тем не менее я буду так к вам обращаться.
— Вы не…
Его рука сомкнулась на ее запястье, как кандалы, остатки веера выпали из вялых пальцев.
— Идемте со мной.
Как бы сильно ей ни хотелось сбежать из этого помещения, София не сдвинулась с места.
— Идемте, — повторил Хайгейт, и взгляд его смягчился.
Нет, она не позволит себе размякнуть и сдаться! Она хочет оказаться как можно дальше от этого кошмара, но не по его приказу. И не с ним. Сейчас ей хотелось только одного — вернуться домой, где можно, как раньше, поддаться слезам в уединении своей комнаты.
И Джулия…
К горлу подступило рыдание. Ей не позволено даже столь маленькое утешение. Чем сестра ее успокоит? Впредь, закрывая глаза, она будет представлять только одно — Джулию, стоящую рядом с Кливденом…
Опустив голову, София сдалась и позволила Хайгейту увести себя из переполненного бального зала, смутно угадывая, что он бормочет какие-то извинения проходящим мимо благожелателям.
— Как по-вашему, что вы вообще делаете? — прохрипела она.
— Увожу вас домой, — произнес он неопределенным тоном. — Вы не очень хорошо выглядите.
София не может приехать домой и войти в комнату, которую делит с сестрой, но куда ей тогда деваться? Даже то, что Хайгейт сопровождает ее, помолвлены они или нет, уже находится за пределами допустимого. Помолвлены, боже милостивый, во что она позволила себя втянуть?
— Вам нельзя. Это неприлично.
— Боюсь, моя дорогая, сейчас у вас нет выбора. И если это вас утешит, я к вам и пальцем не прикоснусь.
София сделала шаг в его сторону.
— Вы что, забыли о нашем соглашении? — спросила она негромко, позволяя себе выпустить гнев. — После такого мы уже не сможем разорвать помолвку без ущерба для моей репутации.
— Вы в самом доле считаете, что сможете выпутаться из всею этого, сохранив репутацию нетронутой?
— Не совеем, конечно, но зачем ухудшать?
— Потому что вы изо всех сил изображаете из себя дурочку перед мужчиной, который вас не заслуживает.
— Да как вы смеете?
— Я смею, потому что точно знаю, какого сорта человек этот Ладлоу. — Щеки Хайгейта слегка покраснели, на этом фоне резко выделился шрам, но только это и выдавало его гнев. — С титулом он или без титула, но вы всегда были намного выше его. Так зачем вам мараться…