— Мараться? — София изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. — Полагаю, мою сестру это не касается?
Хайгейт скользнул ладонью от запястья вверх и сжал ее руку чуть выше локтя. Кожа запылала от его прикосновения.
— Ваша сестра не моя забота. Она может постоять за себя и сохранить свое достоинство рядом с таким, как Ладлоу, потому что не испытывает к нему нежных чувств, в то время как вы…
— В то время как я что?
— Вы слишком ослеплены, чтобы увидеть собственное благо. Но я намерен это исправить.
Руфус прислонился спиной к подушкам своего ландо, медленно ползущего по людным улицам Мейфэра. София, сильно распрямив плечи, сидела напротив, упорно глядя в окно, но за внешним спокойствием внутри скрывалась буря эмоций. Ее выдавали только стиснутые кулачки и прерывистое дыхание, но Руфус и сам отлично знал, что такое горечь предательства.
Он откашлялся. София вздрогнула, но не отвела взгляда от вереницы шикарных карет и еще более шикарных городских домов.
— Знаете, он ведь никогда не стал бы хранить вам верность.
Ну вот, теперь Руфус завладел ее вниманием.
— Понятия не имею, о ком вы, милорд.
— Ну как же, разумеется, о Ладлоу. — Руфус вытянул ноги и приготовился к взрыву.
— Теперь его зовут Кливден, насколько мне известно. И позвольте спросить, что вы-то об этом знаете?
Руфус сжал губы. Он ожидал взрыва, а не ледяной холодности.
— Вам неведомо, насколько многое мне известно о нем.
Правое плечо слегка дернулось вперед, и София снова уставилась в окно.
— Конечно, вранье, сплетни и слухи.
— Скажите, миледи, я похож на человека, собирающего сплетни?
Взгляд снова вернулся к нему. София вздохнула, и грудь ее приподнялась, но тут же опустилась, и Руфус понял — она готовилась откровенно соврать, но не смогла заставить себя произнести неправду.
— Нет. — Едва слышный шепот достиг его слуха.
София переплела пальцы, создав перед собой что-то вроде защитной стены из рук — нельзя было допустить проявления гнева, боли или тем более заплакать. Но целая масса эмоций бурлила у нее внутри и рвалась наружу. Руфус и сам слишком хорошо помнит ту боль.
— София. — Он произнес ее имя очень нежно. Она подняла на него глаза, полные слез. — София, не держите это в себе. Здесь вас никто не увидит.
Прежде чем ответить, она сглотнула.
— Вы увидите.
— Но я никому не расскажу. Я точно знаю, что вы сейчас чувствуете.
— Знаете? — выдавила София. Одинокая слезинка выкатилась из глаза и поползла по щеке.
— Рассказать вам?
Ее лицо исказилось, подбородок задрожал, рот искривился в гримасе. Она уронила лицо в ладони, и его сердце сжалось при виде ее страданий.