Во время обеда и ужина он не сводит с меня взгляда. А раньше намеренно старался не смотреть на меня. Еще чаще мы пересекаемся в коридорах. Вчера он каким-то образом оказался около моей комнаты, подпирал собой стену в ожидании чего-то. Чуда? Так оно не произошло, я все еще здравствую и помирать не собираюсь, если он на это надеется.
Как же мило мой господин улыбается, видя свой подарок на моем пальце. Он заметил, что я сняла кольцо лорда, чтобы носить это. Вчера он поглаживал сапфир, задумчиво глядя в камин. Интересно, о чем же он думает? Он никогда мне не скажет, даже если я снова начну кусаться и царапаться. Он достаточно сильный, мог бы заломать меня одной рукой, но никогда этого не делает, терпит. Иногда бранится, но не слишком рьяно, скорее так, для приличия. Хотя о каком приличии может идти речь, когда чаще всего мы спим в одной кровати, пусть и не касаемся друг друга.
Об этом никто не знает, мы храним в тайне этот маленький секрет. У людей злой язык, они воспримут это неверно, исковеркают и переврут, нам этого не хочется, поэтому в покоях Мардара на ночь я остаюсь тайком, а ранним утром перебегаю в свою комнату, как раз перед тем, как слуги в доме должны проснуться.
Из-за того, что Мардар спит слишком чутко, я не смогу порыться в его вещах, в поисках других изображений или любых других доказательств того, что очень многое мне недоговаривают. Придется начать с того, что известно. Мардар рассказывал, что Вонт очень большой и современный город, в нем легко заблудиться. Не знаю, что он имел ввиду под словом «современный», потому что в Хорте под это определение подпадает только форма солдат, все остальное создавалось еще руками прапрадедов горожан.
Возвращаясь к вопросу о том, как живется в Хорте за пределами поместья. Сложно. Едва ли горожане, как собственно и я, понимают, что такое современность. Их современность состоит из лохани с холодной не очень чистой водой (ни в какое сравнение с белоснежной ванной не идет, правда ведь?), спят многие на грубо сколоченной кровати, матрас которой состоит из соломы, а подушки наполняют свежей травой в весенние и летние месяцы, те, кто побогаче используют пух. Из какого вещества состоит наполнение подушек в поместье, я так и не разгадала, но это точно не пух и не трава.
В одной книге, которую Мардар позволил мне брать в свою комнату, чтобы читать перед сном, я вычитала, что подобный быт называется древним. А настоящее время относят к периоду под названием «после уничтожения», не совсем понимаю, что это значит, да и Мардар не спешит объяснять, но одно слишком явно, чтобы этого не заметить. Между старым временем, то есть древностью, и «после уничтожения» ни один век развития и эволюции. Так почему же Хорт остановился на одной стадии и не хочет двигаться дальше? Почему люди, которые, вероятнее всего, знают об этом, (Знатные Дома уж точно знают) молчат и не противятся такому укладу?