Она подняла руку, заставляя щупальца ползти к нему.
— Не стрелять! — Повторил генерал, сокрушенно падая на колени.
— Уходите, — выдавила из себя Наяда, стараясь сильнее запугать солдат их коленопреклонённым лидером. — Убирайтесь к черту! — Прохрипела она.
На нее все еще смотрело множество черных дул несмотря на приказ генерала. Солдаты боялись и не пытались этого скрыть.
Тяжело вздохнув, девушка насладилась легким ветерком, пробежавшим по волосам, и резко распрямилась до боли в спине. Она запомнила расположение солдат, успела подметить их экипировку. Этого вполне достаточно. Если она выведет из боя половину, то сможет сбежать, пока остальные будут готовиться к новой атаке.
Если только круг разомкнется у нее появится шанс.
Она отпустила генерала и кинулась на двух ближайших военных, менее всего защищенных от ее атаки. Первый получил отточенную серию ударов по лицу: нос, горло, висок. И упал. Второй оказался чуть проворнее и успел ударить девушку под колено. Его жалкое сопротивление окончилось так же, как и началось, быстро и болезненно для него самого.
Круг из военных стал сужаться, они медленно наступали, загоняя девушку. Три щупальца воспарили и ухватились за солдат, опрокидывая их наземь, один из них с силой шмякнулся о каменную дорожку и обмяк.
Наяда не хотела убивать, пусть ее тело и требовало этого, больше всего в это мгновение она не желала становиться убийцей.
Она обернулась, чтобы напасть на тех, кто преграждал ей отступление из города, как раз в тот момент, когда в толпу ворвался Мардар на ходу поднимая двух солдат и раскидывая их в стороны.
Не успев ни о чем подумать, девушка перекинула через плечо атаковавшего ее солдата и склонилась над ним, чтобы вытащить из голенища его сапога кинжал, в то время как Мардар обрушивал на вояк сокрушительную силу мощных ручищ. Одного-двух ударов вполне хватало, чтобы вырубить. Мардар действовал не так аккуратно, как девушка, он не чурался вложить чуть больше силы в удар, чтобы убить. Наяда внутренне позавидовала господину.
Ей этот барьер перебороть оказалось намного сложнее, хоть от этого и зависела ее собственная жизнь. Помимо собственных убеждений девушке приходилось бороться со зверем, таящимся в ее крови и душе, он требовал уничтожений, Наяда ощущала гул и трепет, поднимающиеся от груди к горлу, зверь внутри рычал, умоляя высвободить его. Пуская свою силу в ход, девушка старалась сдерживать ее, чтобы причинить как можно меньше вреда военным, ей хотелось выжить, хотелось пережить этот день, не разрушив на мелкие куски то человеческое, что в ней осталось.