Она всхлипнула в ответ и шмыгнула носом, готовая снова разразиться рыданием.
— Я не знаю, — жалко промямлила девушка.
— Как тебя зовут?
— Не знаю.
Лорд выглядит удивленным, но всего мгновение, потом его взгляд делается до невозможности колючим.
— Тебя подослали? Говори!
— Я..я…не знаю.
Девушка срывается и закрывает лицо ладонями, чтобы скрыть горячие слезы. Она не понимает, в чем виновата и почему всадник злится. Но теперь ей стало еще хуже.
Второй всадник тоже спешивается и подходит ближе. Он снимает с себя черный камзол и накидывает на плечи девушки.
— В Морвате не настолько обезумели, чтобы подкидывать в наши города детей, — строго констатирует он. — Она нуждается в помощи, — заключает всадник.
И этот нравится девушке намного больше первого. Его взгляд совсем не злой, лишь чуточку серьезный, к тому же он дал ей одежду. Она теплая и приятная на ощупь.
— Меня зовут Дамир. Ты знаешь, кто я?
Девушка отрицательно качает головой и опускает взгляд.
— Ты помнишь, как очутилась здесь?
— Я проснулась утром.
— Проснулась здесь? — Он тоже удивляется и его лицо становится почти забавным.
— Нищенки не наша забота, пусть с ней в городе разбираются, — рычит лорд и встает.
— Она не похожа на нищенку или шпионку. В любом случае, не оставлять же ее здесь.
Девушка переводит взгляд с одного всадника на другого и вздрагивает, когда Дамир поднимает ее на ноги и ведет к коню. Он принял решение и лорду нечем возразить.
Наяда хорошо помнила тот день. Лорд не особо радовался ее появлению в его доме. Но смирился с выбором наследника и позволил ему одеть и накормить девушку. После чего последовала долгая ночь бесконечных вопросов. Ее посадили у камина на ковре, где собралось все светлейшее семейство, разглядывая девушку, словно диковинную зверушку. Они продолжали расспрашивать ее, откуда она, кто, как здесь оказалась.
Ни на один вопрос она, конечно же, ответить не смогла. И ближе к утру все они сдались, вызнать у нее хоть что-то.
Девушка разглядывала обитателей шикарного особняка так же, как и они ее. Это был первый и последний раз, когда ей позволили так себя вести. Смотреть в глаза господам равноценно виселице.
Но в тот вечер Наяда смотрела на красивую элегантную женщину, сидящую в центре и на молодого мужчину. Оба не представились, поэтому она не знала, кто они. Слуги или семья?
Ей хотелось протянуть женщине руку или обнять ее. От нее исходило тепло, название которого девушка не знала, но оно окутывало, словно теплое одеяло, нежно гладя по голове.
Молодой мужчина смотрел на нее с нескрываемой враждебностью, его колючий взгляд был тяжелым, он не говорил, но создавалось ощущение, что загоняет бедняжку в угол с помощью своих темных глазищ. Скрестив руки на груди, он смотрел на девушку сверху, даже свысока, так, будто она кусок грязи, попавший на сапог.