— В моем положении? Так ты правда не с ними… — девушка вновь облегченно выдохнула, даже ослабила хватку. — Нет никакого положения. Я это Бэнджамину второй день объясняю! Если Сергей хотел проучить меня за этот развод, мог бы просто попросить меня вернуть деньги. Он такой жуткий! Стоит только на него посмотреть, как мороз по коже. А говорит так, что под кровать спрятаться хочется. Это страшный человек, как Сергей только с такими водится…
— Ты не беременна? — теряя суть ее слов, я задала единственный мучивший меня вопрос.
— Нет, конечно. — она хихикнула. Мне бы ее выдержку! Но в следующее мгновение разоралась так, что я не просто растерялась, я чуть не умерла от разрыва сердца! Все внутренности сжались от этого крика. А мы всего-то, оказалось, дошли до двери на свободу, и Карина увидела растерзанные и исполосованные тела оборотней.
Ну, упс… Что тут еще скажешь?
Не сдержавшись грубо заткнула ей рот рукой, резко дернув на себя. Девушка чуть не упала, заскользив ступнями по крови, которой был залит весь узкий проход к дверям.
— Заткнись! Иначе мы ляжем рядом! — теперь в ее глаза вернулся прежний ужас, и, красноречиво закивав, она посмотрела на меня, как на Рэмбо. Даже если в ее башку пришла мысль, что их укокошила я, переубеждать я ее не стала. Пусть лучше боится, чем трепет языком без умолку, или орет. — Молодец. Шагай.
Относительно без приключений мы добрались до забора. И вот тут началось веселье:
— Я не умею лазать по заборам… — чуть ли не плача сказала она, зажмурившись. Пришлось ей напомнить о трупах в доме. Помогло. Минут пять, правда, ушло не ее попытки перемахнуть забор, не без моей помощи, прежде чем мы обе бежали в сторону оставленной мной машины, оставляя всё позади.
Обойдя со всех сторон машину и осмотревшись, я все таки села за руль и потрясено выдохнула. Да я круче, чем Рэмбо, черт возьми. У того были мускулы, яйца, и куча боевого арсенала! У меня вообще ничего из этого.
— Тебе особое приглашение нужно? — спохватилась я, возвращая задумчивую девушку в реальность.
Дождалась, когда она умостится на заднем сидении и стянула с себя мастерку, протягивая ей:
— Накинь. Ты дрожишь. Еще и босиком столько пробежала по холодной земле. — не стоило мне этого говорить. У нее началась истерика, к моему счастью тихая.
— Почему мы не уезжаем? — всхлипывая, она бросила на меня жалобный взгляд.
— Ждем друга… — процедила я, хватая бинокль.
Разглядывая дом и его территорию я так ничего нового и не увидела. Ни в окнах, ни во дворе. Тишина. Слишком, как-то просто… И слишком тихо…
— А он долго? — трясясь от страха, разнервничалась она, кутаясь по самый нос в мою мастерку.