Один начал с эпизода службы на его последнем судне, а другой его перебил:
— А тебе приходилось попадать в аварии, Билл?
— Конечно, — ответил Билл, и принялся рассказывать. — На последнем судне я попал в кораблекрушение. Дело было в Адриатике, на пути в Триест. А произошло на борту парохода, одного из компании «Кэрнс Бразерс»; он назывался «Морроудор». У меня там было полно хорошей одежды. Все было. Хорошие штаны, и исподнее, все в сундуке. Мы направлялись ко входу в бухту. Задувало, но ничего серьезного, и волнение было так себе, не очень. Старик забрал слишком близко к берегу, вроде. Мы не должны были там находиться. Но мы были в балласте и стремились укрыться от непогоды. Я видел, как на берегу подавали нам сигналы, предупреждали; но старик их не видел, вроде. А мистер Хендерсон, второй помощник, смешивал краску в малярке. Он ничего не видел, совсем ничего. Но наконец Старик увидел, что что-то не так, и приказал мне бросить лот. Я бросил первый раз и крикнул: «Три с половиной, сэр», и только собрался бросить еще раз, как Старик зазвенел телеграфом на полный назад, и тут мы ударились о риф. Меня сбило с ног, судно ударилось прямо по ходу. Но у нас был уже задний ход, и мы успели отдать якорь. И только мы сделали это, как волна развернула нас и швырнула на верхушку рифа. И вот мы сидим там, и нам никак не сняться. Что мы только ни делали, но пароход сидел крепко. Затем волнение стало расти, и судно стало тереться о камни. Никогда не испытывал я ничего подобного. В днище была пробоина три фута длиной, так говорили. Толпа была вся из пароходных моряков. Они ни черта не умели. Конечно, я-то ходил под парусами всю свою жизнь. Я не хочу выпендриваться, но эти парни, они тут же начали кричать. Они никогда прежде не попадали в крутые переделки. Если бы они работали на парусниках, то не придавали бы большого значения произошедшему. Ну, я-то видел парусные суда, я работал на них… но хватит об этом. Значит, в днище дырка в три фута. Трюма залило по комингсы люков в мгновение ока. Ну, мы забрались на мостик и на мачты, а те с берега послали ракету с линем, и мы перебрались на берег в подвесной люльке. Но в этом не было ничего особенного. Но пароходные, они подняли такую суету вокруг этого. А если бы они плавали на парусниках, они бы не поднимали гвалт из-за таких пустяков. Там и говорить-то не о чем было. Но я потерял все свои вещи. И сундук, и постель, и все такое. Я выбрался на берег вот в этом, в чем я сейчас сижу перед вами.
— И это был самый крутой случай у тебя за все время? — спросил другой моряк.