Но защищать несчастный затюканный «синий чулок» ей не пришлось.
– Студенты ее выловили! – торжественно сообщила Кашалотиха, косясь в сторону коридора с комнатой Марины. – Она у ограды с каким-то подозрительным мужчиной встречалась. Ну а наши не дураки, запомнили, когда они там крутятся, и подложили телефон с включенным диктофоном. А там! Там! Кристиночка!.. – в экстазе все громче и громче шептала Кашалотиха.
Глаза ее горели не хуже зарумянившихся щек. Девушке стало противно, но про сектантов стоило дослушать до конца, да и кривиться момент не подходящий, не исключено, что вздорная баба запишет ее в Маринины сообщницы.
– Ой… – громко выдохнула между тем Степановна. – Это слышать надо было! Я говорю, полицию звать надо, а Дориан мне говорит: «Не трогайте их, так будет лучше».
– Ничего не поняла, – осмелилась перебить Кристина. Ну почему некоторые не могут четко и по делу все сказать?!
– Они собирались сюда прийти и Дориана грабить, – соблаговолила пояснить Кашалотиха. – Ну такие сволочи, в тюрьме им самое место! А ректор наш только сказал Марине, чтоб она документы свои забрала и выметалась!
Степановна отчаянно заломила руки, выражая невыносимую скорбь от такой несправедливости.
– Очуметь… – пробормотала Кристина. – Значит, она нарочно на Светочку наговаривала, что она такая сякая и ведьма?
– А ты думала? Они же все там ненормальные! – горячо подтвердила Кашалотиха и замолчала.
Скрипнула дверь в коридоре, раздались тяжелые, раздраженные шаги, проскрипел по половицам тащимый волоком чемодан. Громко, так, что посыпался какой-то мусор с потолка, хлопнула входная дверь.
– Ушла, – выдохнула Степановна. – Так слушай, я ж тебе еще не все сказала! Главное, она студентам головы задуривала! Вениамин этот твой как услышал, что ее выгоняют, так помчался ее защищать. Говорит, это ж святой человек, наставница моя! Она мне путь к свету открыла! А вы все погубить мир хотите! И тут она ему с улыбочкой такой противной говорит: поехали со мной, тебе тут нет места, Вениаминчик. Он хлоп – и замолчал. Орал, понимаешь, а тут воды как будто в рот набрал, стал тихий-тихий, шелковый, и собирать вещи пошел.
– Ничего себе! Когда это было?
– Да часа не прошло, ты тут чай пила наверно.
Кристине и смеяться хотелось, и холодок по спине бегал. Подумать только, она все это время жила в одном доме с агрессивной чокнутой сектанткой! Вспоминая моменты, когда соседка вела себя странно, Кристина удивлялась, как можно было быть такой недогадливой. А ведь Марина тоже была в общежитии, когда Таня попала в больницу. И в фойе, когда упал тот злополучный стенд…