— Он не пойдёт в счёт оговоренных нами двух недель, — как бы между прочим добавила я, наблюдая за тем, как бесстыжие глаза напротив загораются предвкушением.
— Ох, Крольчоночек, — мурлыкнул Артём, очень грациозно зажимая меня между собой и диваном, — вот с этого и надо было начинать!
***
— Вы сегодня прекрасно выглядите! — если бы не передозировка восторга в этом простом замечании, его можно было бы принять всерьёз.
Но на губах Антона — далеко не мастера флирта — Романовича слишком широкая и прямо раздражающе-белозубая улыбка, которую так и хочется по мановению волшебной палочки превратить в печальную гримасу.
Магистр ехидной магии, профессиональная отшивальщица всех назойливо желающих пришиться и умелая отклейщица нагло клеющихся — Наталья Леонидовна Колесова, к вашим услугам.
Испоганю настроение. Быстро. Надёжно. Недорого.
— Я всегда так выгляжу, — мой фирменный «а не пойти ли тебе отсюда, парниша» взгляд встретился с его янтарными глазами и явно сбил полёт мысли, настроенной на очередной раунд заигрываний. Жаль, улыбка так и осталась при нём, хоть и стала не настолько самоуверенной.
— А это вам, — в поле моего зрения оказался белый бумажный стаканчик той самой знаменитой кофейни, на котором чёрным маркером было старательно выведено «Наталья Леонидовна».
— С двумя ложками желания угодить и посыпан сверху щепоткой лести, — недовольно скривилась я, отхлебнув один раз, и отодвинула стаканчик подальше от себя, — терпеть такой не могу. Но ваши усилия показаться душкой меня искренне восхищают, товарищ начальник.
— Я вот никак не пойму, Наталья, — начал говорить он, грустно вздохнув и опустившись на соседний со мной стул. Видимо, заметив краем глаза ещё один — на этот раз убийственный — взгляд, быстро поправился: — Леонидовна. Почему вы так категорично настроены против меня?
Вообще-то я и сама не понимала, почему это я так категорично была настроена против него. Оттого вопрос этот, как и излишнее внимание со стороны Антоши-гандоши, как и его почти жалостливое выражение лица, бесили меня неимоверно.
Особенно, когда до столь важной презентации рекламы остаётся каких-то полчаса, а меня пытаются разжалобить на флирт, свидание или секс — пойми разбери, чего это ему так сильно от меня нужно, чтобы целый месяц усердно обхаживать.
— Почему же сразу против? Я просто не за вас. Или, если хотите точнее, не за вашу манеру подкатывать к своим сотрудникам.
— Может быть, мы просто начали наше общение не с той ноты?
— Антон Романович, а этот проект вы мне дали специально, чтобы потом вот так невзначай опустить свою руку на мою коленку? — елейным голоском поинтересовалась я, взглядом указав на ту самую руку именно на той самой коленке. Миловидов руку тотчас же убрал и даже достоверно изобразил стыд вперемешку с недоумением, мол, он совсем не понимает, как же так получилось.