Артёма я обычно заставляла готовить какой-нибудь коктейль, даже не всматриваясь в то, что именно и в каких пропорциях он смешивает. Правило было только одно: с меня название, а с него полёт фантазии и первичный удар по вкусовым рецепторам.
Единственным откровенно неудачным стал только «секс на кухонном столе», потому что примерно на середине приготовления до пьяного Иванова всё же дошло, что это было не название, а предложение.
— Мы наконец-то перешли на «ты», — улыбаясь, заметил мистер смекалка.
— Это я перешла на «ты», а ты всего лишь перешёл через порог моей квартиры и будь любезен, продолжай высказывать уважение к моему любимому папеньке.
— Ну Ната… — он споткнулся о мой угрожающий взгляд и тяжело вздохнул, продолжая: — …лья Леонидовна, а можно как-то за раз высказать максимальное уважение к вашему отцу и ввести мораторий на ваше отчество на весь остаток вечера? Не уверен, что смогу нормально выговаривать его уже после второго стакана.
Он посмотрел на выставленную мной бутылку виски с восторгом и одобрением, уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но быстро сник и промолчал, когда рядом с дорогой бутылкой появилось несколько баночек обычной колы.
— Ну вот когда перестанешь выговаривать, тогда и вернёмся к этому вопросу.
— Наталья Леонидовна, а вы и правда всегда… такая? — уточнил он, и огонёк, мелькнувший в этот момент в его янтарных глазах, заставил меня напрячься.
Я никак не могла привыкнуть, что иногда за внешне невинным и честным взглядом ангелочка может прятаться мелкий чертёнок, так и норовящий втянуть меня в какие-нибудь неприятности.
Вот взять того же Артёма. Мне до сих пор немного стыдно перед его отцом за прошлое лето.
А уж вспоминать, почему нас теперь не хотят пускать в один из прежде любимых клубов, и вовсе не хочу. Да, это был даже более постыдный момент, чем мой первый минет Тёмке и наши приключения в магазине белья. И на трёхлетии его племянника. И в безлюдном (на первый взгляд) переулке в самом центре Рима. А ещё…
— Наташа? — позвал меня Антон — сама неуместность — Романович, отвлекая от приятных воспоминаний и возвращая на грешную землю.
Вообще-то хотелось рявкнуть на него «Чего пристал?!», но потом я опомнилась, что у меня тут назревает попытка стать нормальной и разобраться уже с этими чёртовыми тикающими часиками, поэтому пришлось экстренно вспоминать, на каком именно поводе блеснуть сарказмом мы остановились.
Увы, что-то не вспоминалось. То ли коньяк из драгоценных запасов начальства давал о себе знать, то ли лёгкая нервозность от мысли, что я притащила к себе в квартиру чужого мужика.