— Не знаю, — пожал он плечами, поставив меня в тупик.
— Что значит «не знаю»?! — несколько тычков в бок он вынес вполне стоически, а потом и вовсе хихикнул, глянув на насупившуюся меня из-под полуопущенных ресниц. — Давай, вспоминай эту историю, как ты только встретил Мишу и сразу что-то там почувствовал и что-то там понял…
— Так это не любовь, — как-то укоризненно взглянул он на меня, будто приходилось объяснять вполне элементарные вещи. Мне бы такую рассудительность в пьяном состоянии. — Вот эти эмоции, которые сходу испытываешь к другому человеку, это влечение, заинтересованность, страсть. Они очень яркие и острые, вспыхивают моментально и поэтому могут так же быстро пройти. Если не перерастут во влюблённость.
Я молчала, Иванов тоже молчал. Мне-то показалось, что воспоминания о былых временах могут даваться тяжело, и ему необходима эта пауза, чтобы собраться с силами.
Но нет, душевная организация Артёма оказалась вовсе не такой тонкой и хрупкой, как я думала, и он просто внаглую задремал.
— Артём!!! — шикнула я, отчего он испуганно дёрнулся и снова распахнул свои глазищи.
— Да? Что?
— Ты остановился на влюблённости, — напомнила я, жалея, что оставила свой телефон на кухне и не могла сделать селфи. Та ехидная улыбка, что мне удалось изобразить, наверняка бы смогла стать новым эталоном стервозности.
— А… да, влюблённость. Влюблённость — это как второй год жизни ребёнка. Ты в восторге сам от себя и от окружающего мира. Каждая совместно сделанная мелочь кажется чем-то нереально крутым и новым: пройтись вместе за руки, съездить куда-нибудь, проговорить о чём угодно до самого утра. И трахаться хочется постоянно, невзирая на то, насколько подходящее для этого время и место.
Я громко фыркнула от последнего озвученного пункта, но Тёмка уже увлёкся своей философией и вовсе этого не заметил.
Если свести всю его речь к желанию трахаться, то мы с ним оба знали о влюблённости всё.
— Но влюблённость тоже недолговечна. Она заканчивается, и вместе с ней чувства могут уйти, а может родиться любовь.
— И что это? Что-то длинное, постоянное и, по-видимому, довольно скучное? — моего циничного юмора он не оценил, грустно вздохнул и прикрыл глаза.
— А любовь… — он задумался, прикрыл глаза и чуть понизил голос, — это ставить счастье другого человека превыше своих интересов и желаний. И делать для него то, что тебе самому может принести боль.
— Например, отпустить любимого к человеку с маткой? — я только хотела похвалить себя за знание толерантной терминологии лгбт-сообщества, но Иванов напрочь сбил меня с мысли, хрюкнув от смеха.