Но это тоже неплохо, так ведь?
Если справедливо посмотреть на то, насколько дрянной у меня на самом деле характер, то любить себя при таких вводных данных — почти что подвиг!
На обратном пути я заглянула в гостиную и поправила на Тёмке съехавшее почти до пола одеяло. Посмотрела на него, мирно спящего, тяжело вздохнула, признав, что поместиться сверху точно не смогу, а потом наклонилась и шепнула ему на ухо с ехидной ухмылкой:
— А картины Модильяни — детская мазня!
Артём встрепенулся и нахмурился сквозь сон, и я прикусила губу, чтобы не разбудить его своим смехом.
Будет знать, как с Яном по барам шастать, пока я пытаюсь страдать!
Как ни странно, после этой детской выходки я почувствовала себя капельку счастливой. И наконец-то быстро заснула с мыслями о том, что обо всех остальных проблемах подумаю завтра.
***
Когда наступило завтра, я сразу же поняла — обо всём нужно было думать вчера.
Голова болела так сильно, будто похмелье было у меня, а не у Артёма. Сам он, кстати, продолжал спать сном младенца, ещё и умилительно подложив себе под щёку обе ладошки — никогда прежде не замечала за ним подобного.
Наверное, потому что он всегда спал подо мной, да и поднимался неизменно первым.
«Колесова, ты вообще сбрендила?!» — вопило моё подсознание, стоило лишь вспомнить ход вчерашних мыслей.
Никакой любви мне больше не хотелось. Более того, впервые за очень долгое время на прямой вопрос «Чувствуете ли вы себя счастливым?» я готова была ответить уверенное ДА.
Даже со всеми проблемами, сомнениями, непонятными отношениями с мужчинами, вечным ворчанием недовольной мамы, тяжёлым грузом прошлого за плечами и разбитой какими-то мудаками машиной.
Единственное, что действительно требовало решения — это мой ответ Антону.
На самом деле меня совсем не пугало то, что у него был довольно взрослый ребёнок. После того, как я смогла найти общий язык с занудным и проблемным младшим братом Тёмки, да ещё и отсидеть с ним месяц взаперти, когда мы вместе заболели ветрянкой, меня уже никакими детьми не испугаешь.
Ну и волшебную силу угрозы ремня никто ведь не отменял, так?
Как и волшебную силу «жуй попкорн и смотри трансформеров, пока тётя Наташа отдыхает».
Да и сам Миловидов был — ну только не смейтесь — милым. И я на личном опыте знала, что в постели он тоже хорош.
Но…
Звонок в дверь заставил меня напрячься и насторожиться. Уверена, окажись за порогом Ян, я бы без сожалений и сомнений спустила его с лестницы.
А потом бы пригласила подняться обратно и спустила ещё раз.
Но на меня смотрел не кто иной, как Антон — чёртов жаворонок — Романович. А кроме его медовых глаз, на меня как-то больно уж выжидающе уставились и все алые бутоны роз, букет из которых он с самым счастливым видом сжимал в руках.