— Да, да, Слава, я уже понял, что заебал вас всех. Пойду испорчу настроение кому-нибудь ещё, — раздражённо бросил Иванов, поднимаясь со стула. Не знаю, зачем именно в этот момент я подняла глаза вслед за ним, но наши взгляды ненадолго встретились, и мне показалось, что он очень хотел что-то сказать, прежде чем уйти. Или просто именно мне настолько хотелось ему что-нибудь сказать?
***
На следующий день я увидела Максима только раз, с самого утра в раздевалке, когда почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной и, развернувшись, оказалась с ним нос к носу (хотя в нашем случае, из-за разницы в росте, правильнее было бы сказать нос к груди). И пока я разглядывала ставший уже родным тёмно-синий галстук, он отошёл на шаг назад, смерил меня оценивающим взглядом и с грустью заметил:
— Растишка всё же не работает.
Меня охватил странный ступор. Отчасти потому, что вовсе не ожидала его здесь встретить, отчасти — из-за насмешливого тона и задорной улыбки, совсем не вязавшимися со вчерашней сценой в столовой, после которой не оставалось надежды застать его в хорошем расположении духа ещё очень долгое время. Я так и стояла напротив, как дура хлопая глазами и пытаясь придумать хоть что-то, кроме настойчиво лезущего в голову «какого хрена ты вчера устроил, Иванов?», но он успел исчезнуть среди рядов с куртками так же внезапно, как появился, а спустя минуту ко мне уже подошли Натка и Анохина.
Не знаю, зачем я надеялась на ещё одну встречу с ним, настойчиво маячила в коридоре на протяжении всех перемен, а потом потерянно озиралась по сторонам на обеде, стараясь незаметно для остальных выцепить его русую макушку среди толпящихся у буфета учеников. Наверное, мне просто необходимо было как-нибудь выяснить, в чём причина возникшего между ними с Колесовой конфликта, о котором все предпочли тут же забыть.
Марго только пожимала плечами в ответ на мои осторожные расспросы, Слава отмахнулся и предложил «не брать в голову», но спустя пару минут всё же добавил: «Просто Макс придирчивый говнюк, тебе ли это не знать?» — и усмехнулся, заметив моё смущение. Стоит ли говорить, что никому из этой молчаливой парочки я не поверила?
Наташа оживлённо болтала без умолку, начиная вызывать подозрения своим возбуждённым состоянием, сменявшимся на периоды резкого спада, когда она затихала, сникала, лишённым всяких эмоций взглядом подолгу смотрела в одну точку, не мигая и не реагируя ни на что вокруг. Единственное, что неизменно привлекало её внимание, — это звонки или сообщения, порой по несколько часов кряду приходившие на телефон.