Пока на протяжении полутора лет я вела образ жизни, максимально приближённый к состоянию амёбы, избегая любых неприятных — и приятных тоже — потрясений, выходило абстрагироваться от прошлого, но с каждым новым происшествием последнего месяца начинала трещать и осыпаться ранее казавшаяся крепкой стена самообладания, и меня то и дело резко накрывало всеми душевными терзаниями, отныне вышедшими из-под контроля.
Сложно представить, как именно я выглядела сейчас со стороны, учитывая то, что любые сильные эмоции всегда мгновенно читались у меня на лице, доставляя тем самым массу хлопот. Но Иванов вновь стал очень серьёзным и даже выпрямился, отлипнув от косяка и снова открывая возможность сбежать от продолжения неприятного разговора. И я была полна решимости воспользоваться столь прекрасным шансом, пока не захотелось позорно всплакнуть от жалости к себе.
— Слушай, — начал он, опять вынудив нехотя остановиться, когда я уже дёрнулась вперёд, намереваясь скорее пройти внутрь зала. Мне было ничуть не интересно, какую ещё гадость или глупость он собирается сказать, но уйти теперь означало расписаться в собственной слабости и признать поражение, а мне, несмотря ни на что, ещё хотелось в будущем взять реванш. — Я хотел…
— Иванов? Ты до сих пор здесь? — от командного голоса Евгения Валерьевича, раздавшегося совсем поблизости, мы оба испуганно подпрыгнули на месте, словно пойманные с поличным преступники. Пока Максим обернулся, выискивая взглядом фигуру физрука, я воспользовалась ситуацией и быстро проскочила мимо него, отправившись прямиком в раздевалки.
Занятие, по-видимому, закончилось уже минут десять назад, потому что копуша-Наташа успела почти полностью переодеться из спортивной одежды в школьную форму, но не переставала мечтательно улыбаться, напоминая психически больную и совсем немножко Риту после очередного просмотренного шедевра кино. Колесова даже не сразу заметила меня, зачем-то до сих пор тщательно вслушивающуюся в доносящиеся из коридора смутно различимые голоса.
— А я тебе звонила, — как бы между прочим заметила она, вскользь мазнув по мне взглядом, а спустя минуту сборов снова уставилась на меня, теперь уже более пристально и будто подозрительно. Не знаю, выглядела ли я настолько странно или просто не стоило так откровенно на виду у всех поджимать дверь раздевалки, неумело разыгрывая сцену из любого фильма про шпионов. — Ты чего трубку не взяла?
— Не видела, — натянуто улыбнувшись, я пожала плечами и подошла ближе к ней, чувствуя себя неуютно под косыми взглядами остальных переодевающихся девчонок.