— Тагир прав, — отец раздосадованно кривит губы, — ты не имеешь никакого уважения к другим. Не дорожишь кровными узами.
— Ты опоздал с отеческими наставлениями лет этак на двадцать, — замечаю я, — когда я в них нуждался, ты развалил собственный брак. И нужно сказать, заместитель отца у меня был дерьмовый. Руки распускал только в путь. Научил меня вообще никогда не уважать людей только за то, что они старше меня или кем-то там кому-нибудь приходятся. Хоть даже и мужьями моей матери. Или родственничками моего отца, ни один из которых не вспомнил о тебе, пока ты лежал в коме.
— Я плохо расходился с семьей, — покачивает головой отец, — пошел против традиций, наплевал на мнение семьи. Устроил скандал напоследок, подрался с отцом и Тагиром. Они имели повод не общаться с нами.
— Вот только они живенько забыли обо всех обидах, когда в воздухе запахло наследством, — я презрительно кривлю губы, — у тебя есть, что мне сказать важного? Или ты так, «по-семейному» поболтать зашел? Так, может быть, хватит семейных бесед на сегодня? Мне пора заниматься вопросом наследника, ты ведь так озабочен моей непристроенностью.
— Возьми Тимура на место своего заместителя.
Как я охреневаю от этого требования — ни в сказке сказать, ни пером описать.
Два вдоха, три выдоха. Я смотрю в сторону, прикидывая свои варианты. Их не так много, как мне хотелось бы.
— Просто скажи, что ты пошутил, и я не буду заморачиваться оспариванием твоей дееспособности, — медленно проговариваю я, — предложить мне взять на место правой руки сомнительного щенка, не имеющего ни малейшего понятия о том, как ведутся наши дела… Это крайне рискованное предложение, отец. Слишком непохоже на тебя. Так дела не делаются.
— У Тимура юридическое образование, — отец говорит медленно и суховато, — он уже работал на Тагира, но там другая специфика. Ты, конечно, можешь попробовать со мной повоевать, сынок. Но лучше бы нам с тобой договориться. В конце концов — это моя фирма. Не забыл?
— Которую я уже шестой год веду в светлое будущее, — приходится напоминать себе, что я говорю со своим отцом, и агрессивный рык здесь будет неуместен, — в которую я вложился своим капиталом. И сорок процентов этого агентства — мои.
— Но не сто, — если бы не ехидство в голосе отца — я бы и вправду усомнился в трезвости его мысли, — и даже не шестьдесят, сынок. Ты — не единоличный владелец. Да, ты — молодец, кто спорит? Но тебе нужна помощь. Ты слишком многое берешь на себя, как я когда-то. Как твой отец я просто обязан помочь тебе разгрузиться. Да и Тимура неплохо бы подготовить… Вдруг мое условие ты не выполнишь.