Облом. Жестокий!
Досада вгрызается в меня голодной пумой.
Мне и так-то не нравится Тимур Валиев. Из всех неприятных мужчин, смотрящих на меня как на пустое место, девочку на побегушках — этот был максимально раздражающим, и его хамство всегда гораздо небрежнее, а местами — и оскорбительней прочих. А сейчас — когда он еще и помешал нам с Владом — я вообще не рада его видеть.
А он еще и целует мою руку.
Дьявол, у кого-нибудь есть спирт? Мне срочно нужно пальцы протереть!
— Да еще и не один приехал, жену-красавицу привез, какая честь, какая радость! — лицемерно тянет Тимур, изображая восхищение при взгляде на меня. А между тем, пару недель назад при одном из «семейных визитов», заметил, что сам бы выбрал на место секретутки девицу минимум с третьим размером груди. А мной, мол, можно только ворон отпугивать…
Да-да, именно такими словами.
Причем делал он это при мне же, ожидая Влада в приемной и болтая с каким-то своим придурком-дружком по телефону.
— Тимурчик, я точно знаю, от чего моя жена завтра не встанет с постели, — медленно проговаривает Влад, глядя куда-то мимо двоюродного брата, — но готов сию минуту подумать и над тем, отчего с постели завтра не встанешь ты. И если ты еще раз протянешь свой язык, палец, что угодно — можешь даже дохнуть неровно в сторону моей жены — мы с тобой плотно обсудим этот вопрос. Сразу скажу, сомневаюсь, что в этом вопросе я буду учитывать твой голос. Просто выпишу тебе все, что тебе будет полагаться.
— Ну что ты, брат! — Тимур корчит оскорбленную невинность. — Как ты можешь. Твоя жена — неприкосновенна. Но как не заметить, что сегодня твой цветочек распустился особенно ярко?
Бесит.
Никому кроме Влада не позволено называть меня цветочком. Особенно — этому фальшивому утырку.
— Идем, — безразлично роняет Влад, привлекая меня к себе за талию, — мне нужно найти отца.
— Он сейчас занят, — мы слышим возражения Тимура, уже оставив его за спиной.
Влад не останавливается, не удастаивает эти слова даже ответом. Просто лавирует между гостями, пробираясь к крыльцу дома.
Отмечает Тагир Давидович на широкую ногу, что бы он ни отмечал…
— Ты ведешь себя крайне высокомерно, брат, — Тимур догоняет нас, явно не желая оставлять в покое, — а ведь мы могли бы уже работать вместе, становиться партнерами и друзьями, как это положено братьям. Знаешь ведь, что это неизбежно. Твой отец уже принял решение.
— О чем он говорит? — я спрашиваю шепотом, впиваясь глазами в видимую мне часть лица Влада. Железобетонную, кстати, часть лица.
Я не вижу его глаз, но я бы не удивилась, если бы они сейчас были цвета кровавого моря.