— Я и не ложусь, — я покачиваю подбородком, а затем разворачиваюсь к двери. Вот он — последний бастион, возведенный моим чертовым братцем. Прижимается спиной к двери, так сильно, будто действительно хочет лечь на моем пути костьми.
Красивая, и мне хочется уже наконец остановиться в двух шагах и не отрываться от неё. Кажется, одного взгляда в прохладные глубокие глаза мне достаточно, чтобы ломящая виски мигрень начала отступать. Вот только увы, Маргаритка, у меня нет в планах задерживаться в этой палате надолго. Даже твоей магии для этого недостаточно. Идти нужно. Времени и так мало. Каждая лишняя секунда на счету.
— Идем, — я ловлю её пальцы и стискиваю их в своей ладони, — поехали домой, Цветочек.
Она кажется такой боевой, такой ершистой, такой решительной. Она вцепляется в мои плечи, не сдвигаясь ни на шаг с моего пути.
— Нет, — лепечет это чудо своими искусанными губами, — мы никуда не поедем, пока ты не выслушаешь Ярослава.
Волшебно. Просто восхитительно!
Раньше между нами стоял её страх. Потом — её прошлое. Теперь — здравствуй, жалость!
Чувство, которое я меньше всего хочу вызывать у кого бы то ни было. У той, что стала моим помешательством — ни за что и никогда!
Вот только поздно.
Она уже меня жалеет.
— Выслушай его, пожалуйста, прошу тебя, — я умоляю, отчаянно цепляясь за плечи мужа. У самой меня не найдется нужных слов. Я просто не понимаю, что такого я могу сказать. Но у его брата наверняка найдутся нужные слова. Я уверена!
— Выйди, Яр, — резко бросает Влад, даже не разворачиваясь к брату лицом, так и глядя на меня, утопив руки в карманах.
Ярослав не торопится, медлит, будто чего-то выжидая.
— Будь так любезен, — едко добавляет мой муж, с фальшивой любезностью.
Его настроение нервирует. Кажется, если тут кто и настроен на диалог, то точно не Влад.
Ярослав медлит еще пару секунд, а потом все-таки кивает и покидает палату, бросая на меня очень концентрированный и понятный взгляд.
Он на меня надеется.
Господи, да как можно на меня надеяться?
Красноречие вообще не моя сильная сторона, я двух слов в предложение сейчас не свяжу — чудом не рыдаю, на самом деле.
Одни. Мы остаемся одни. И я сейчас не про романтику — палата онкологической частной клиники вообще не располагает к подобным настроениям. Мне просто кажется, что в воздухе кипит смола, до того тяжело и липко втягивать его в легкие.
Я по-прежнему стою у двери, снова прижимаясь к ней лопатками.
Влад же роняет ладони по обе стороны от моего лица и склоняется ближе к нему, будто сильнее нанизывая меня на иглу собственного взгляда. Я только яснее вижу красные полопавшиеся сосудики в белках его глаз, отчетливые черные тени вокруг…