— Маргаритка. Пора вставать.
Ну хоть минуточку он может мне еще позволить? В конце концов, это он вчера полдня «гулял» меня по местным бутикам, из-за чего мой и без того невообразимый гардероб расширился примерно вдвое, а потом…
А потом был пикник у подножия Эйфелевой башни. Обещанное «целовать до одури» — на её верхушке. И бесконечная ночная прогулка, закончившаяся только тогда, когда я поняла, что еще шаг — и я просто упаду ничком и не встану на свои ноги неделю.
Может, он хоть припомнит, что все это время был со мной рядом? И пожалеет?
— Вставай уже!
— Побойся бога, Влад… — этот жалкий стон оказывается максимумом моих возможностей. Я отворачиваюсь, пытаясь дать ему понять, что не в настроении сейчас просыпаться.
— Я атеист, — с этими словами бессовестный безбожник раздергивает шторы как раз напротив моей кровати, и я тут же с визгом перекатываюсь на другой бок, потому что яркие солнечные лучи ударили мне прямо в лицо.
— А вот ты, похоже, древних вампирских кровей, дорогая, — ехидно хмыкает любезнейший Владислав Каримович за моей спиной, глядя, как я накрываюсь с головой одеялом, пытаясь выкрасть себе хоть пять минут сна.
Вампирских, не вампирских, но от пары бокалов крови своего супруга я бы сейчас не отказалась. Они бы меня очень освежили.
— Вставай, — под коленями этого чудовища вздрагивает кровать. А потом он сам, вопиюще холодный, лезет ко мне под одеяло. С лапами своими ледяными!
— Влад!!! Где ты был, черт возьми!
— Бегал, — он такой невозмутимый, будто в душе не предполагает, от чего я тут почти сорвалась до визга, — в аптеку.
— Где, на северном полюсе?
— Нет, всего лишь на набережной.
Я пытаюсь сбежать от него, холодного как кусок льда в теплой постели, а он только крепче тянет меня к себе.
— Как же ты пахнешь, Маргаритка… — прохладные губы целуют меня в висок, да там и остаются, — просто невообразимо. Самый сладкий в мире Цветочек.
Есть особый сорт голоса у этого мужчины, после которого мне становится уже плевать, насколько холодные у него руки. Там уже я сама становлюсь как тающее мороженое, и вопрос только в том, насколько быстро я растекусь.
— Я устала вчера вообще-то, — пытаясь хоть немного соответствовать принципам честной женщины, которая вообще-то не сдается так просто, — и все еще хочу спать.
— Не хочешь, — о, а вот этим тоном Владислава Ветрова можно мертвого убедить, что он жив. — Ведь не хочешь же, Маргаритка?