Влад падает на заднее сиденье тяжело, от него дышит его недовольством и усталостью. Столько времени на ногах… Боже, он ведь еще и ранен…
Это ведь с ума сойти — с такой нагрузкой он явился за мной. Влез в драку. В нереальную драку. Выдержал весь этот ад. А его короткая драка в домике… Это было что-то с чем-то…
Такой сильный… Неукротимый! Смертоносный и опасный как носорог…
— В больницу, Владислав Каримович? — понимающе покашливает Паша.
— Домой, — отрезает Влад коротко и разворачивается в мою сторону.
Боже. Что, вот так сразу? Так за этим он позвал меня в машину — чтобы на её ходу разъяснить мне, как нетерпим он ко лжи, и что после выяснившегося — я больше не имею в его глазах ни копейки ценности?
— Ты как, Цветочек?
Я? А что я? И как же я?
Горло сводит сильнейшим спазмом, и я скручиваюсь в клубок, пытаясь затолкать эту боль внутрь себя.
Боже, боже, боже… Как это все вытолкать из головы?
Теплая ладонь ложится на мое плечо и давит, подталкивая меня в сторону. Подтаскивая к крепкому мужскому телу…
— Если не боишься… — добавляет он, почему-то шепотом.
В том-то и дело, что только так я и не боюсь — когда он рядом.
И пусть я знаю, что мне нельзя пользоваться этим неожиданным моментом его жалости, нельзя пытаться надышаться им перед изгнанием, я все равно впиваюсь в него пальцами, утыкаюсь носом и вдох за вдохом краду у моего мужа его терпкий запах. Запах силы… Безопасности… Крови…
Солоноватый железистый привкус неискореним, и я чуть ослабляю хватку, спохватываясь, что могу потревожить его рану.
Господи… Нет… Это надо прекратить. Я же сойду с ума в итоге! И буду вешаться на всех мужчин подряд, хватать их и нюхать, нюхать, нюхать, пытаясь найти хоть мало-мальски похожий аромат…
— Тебе лучше поспать, Цветочек, — его пальцы поглаживают меня по плечу, будто отделяя меня от этого безумного мира, — дорога долгая. Нам есть что обсудить, но не думаю, что это будет уместно сейчас. Лучше поговорим дома.
Ура!
Мы поговорим дома. Мою агонию продляют еще на несколько часов, а Владислав Ветров почему-то проявляет несвойственное ему милосердие.
Мне кажется, что я не усну. Меня почти тошнит от пережитых эмоций и их послевкусия, я того и гляди отравлюсь собственным страхом и ощущением надвигающегося конца. Вот только… Тепло машины, близость мужа, чувство безопасности, вторые сутки без нормального сна…
У меня не остается выбора вывезти все это без сна, меня вырубает мгновенно и эффективно, будто обухом кто по голове приложил.
Сон темный, тяжелый, душный, и я во сне хватаюсь за колени мужа, и монстры, тянущие ко мне свои липкие руки, отступают. Пятятся обратно в свою темноту.