С Серафимом отец разговаривал дольше, а я сидел неподалеку на пне, ломал ветки и ждал, когда выйдет брат.
За своим занятием я погрузился в размышления о словах отца и не сразу заметил, как ко мне со спины кто-то подошел. Резко развернувшись занес руку для удара, но тут же ее опустил, узнав брата.
– Ты долго. – шумно выдохнул.
– А ты, я вижу, не скучал. – улыбнулся брат и сел на соседний пенёк.
Я ногой сгреб в сторону сломанные ветви и сел напротив.
– О чем беседовали.
– О матери и о тебе. – Серафим посмотрел в затянутое тучами небо. – Но ты это и так понял.
Я кивнул и поднял брови, ожидая подробностей.
– Да не знаю, что там с мамой было. Я не следил за ней. Так отцу и сказал, но он разозлился. Как обычно! – последнее слово брат произнес с иронией.
– А обо мне что? – я с силой сжал кулаки и наблюдал как белеют костяшки.
– Не конкретно о тебе. Так, спросил, хочу ли я занимать твою должность. – ответил Серафим, словно говорил о пустяках, но посмотрев на меня поднял руки. – Эй, угомонись, брат! Да к чему мне это? Ты же знаешь, как я отношусь к этому.
– И все же, если отец заставит…
– Это он тебя заставит! – перебил Серафим и ударил кулаком о колено. – А мне плевать на его мнение так же, как и ему на нас! Что ты молчишь? Сам же знаешь, что я прав, но все на что-то надеешься.
– Ты не понимаешь. – нахмурился и посмотрел на снежную землю.
– Это ты не хочешь видеть его таким! Он обезумел от своей ярости, а ты все пытаешься разглядеть в чудовище человечность! – Серафим поднялся и с силой толкнул меня в грудь.
Я повалился в снег и разозлился.
– Как меня достал этот снег! – мои руки начали покрываться огнем. – Этот чертов холод! Как меня все достало!
И я бросился на брата. За то, что толкнул. За то, что не понимает меня. За то, что ему плевать.
– Почему я не такой как ты? – целился в плечо, но брат вовремя увернулся.
– Как можно быть таким спокойным? – еще один промах.
– Зачем он так с нами? – удар в живот, но брат вовремя подставил щит, поэтому только слегка опалил рубашку.
– Ты же, черт возьми, тоже скучаешь! – Серафим не шелохнулся, даже не пытался увернутся от прямого удара в грудь, и я опустил руку, туша огонь.
– Почему мы должны страдать из-за нее? – я рухнул на колени, снизу-вверх смотря на брата умоляющим взглядом.
Серафим присел на корточки и приобнял меня за плечи.
– Потому что она не виновата в том, кем является. И она заслуживает жить.
– Это ты решил за всех нас! – отпихнул брата. – Почему мне не сказал?
– Я сказал. – поднялся Серафим, потирая грудь.
– Когда? Через несколько лет?
– И что бы сделал, брат? – наступал Серафим. – Ну, чего же ты, скажи?