— Видишь? — что-то Митяй меня сегодня очень сильно раздражает.
— Если Зверев скажет, что я могу поехать с вами, ты сегодня заткнёшься? — серьёзно спрашиваю я, вызывающе ухмыльнувшись.
— Я не скажу так! — протестует Рома.
— Видишь?
— В если скажет? — настаиваю я.
— Ладно. С удовольствием посмотрю на твоё мастерство обольщения, детка. — Митяй принимает вызов, весело подмигнув мне.
— Что вы несёте?
— Тс-с, Рома! Это уже дело чести. — подхожу вплотную к мужчине и кладу ладони на его грудь. Чувствую мягкую ткань кашемирового джемпера. Стук сердца отдаётся вибрацией мне в пальцы. — Я могу поехать с вами на мальчишник… — тихо произношу, глядя в его глаза.
Зверь хмурится. Я прикрываю глаза, подаюсь вперёд и растворяюсь в его сознании. Калейдоскоп прожитого дня мелькает перед моими глазами. Но мне нужно не это. Мне нужна я. Вижу себя, столь вызывающе приоткрывшую губы, словно для поцелуя, и льнущую к себе же. Короткая вспышка, и я выдыхаю.
— Митяй, она может поехать с нами на мальчишник. — произношу его губами, удерживая концентрацию. — И ещё кое-что, я дебил. — довольную улыбку сдержать не удаётся. Это сбивает с толку.
— Какого хрена?!
Ну вот опять. Вырвался, зараза, из-под моего контроля.
— Ты только что сказал, что… Что ты только что сказал? — Дима шумно выдыхает, подступив к нам.
— Упс…
— Упс?! — Зверь щурится и перехватывает мои ладони. Сжимает пальцы. — Значит, это была неслучайность…
— О чём ты? — Дима заглядывает в моё лицо, поджав губы. — О чём он говорит?
— Если ты не отпустишь мои руки, я заставляю тебя удариться головой о стену! — угрожающе шепчу я, глядя на наши сцепленные руки.
— Ты не можешь.
— Вообще-то, могу. — киваю, глядя в его глаза со всей стойкостью. — Если захочу, конечно.
— Мне, блядь, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?!
— Да пожалуйста, Дима. — я киваю, избавившись от мужской хватки на своих руках. — Я не иная. Не совсем иная. Не хвалёный оборотень. Возможно, суп. Но если уж совсем проще и понятнее… — запинаюсь, встретившись с непонимающим взглядом, — Я Звягинцев. Вот.
— Это, по-твоему, проще и понятнее?
— Что значит, ты Звягинцев?
— А ты не понял? — удивление искреннее. Я думала, что Зверь давным-давно понял, как радикалу удаётся быть везде, всегда и разным. — Он контролирует сознания мужчин. Он является ими. Управляет ими. Как кукловод. И вот. Я как он.
— Это несколько другое… — мнётся Зверев.
— Нет. Это одно и то же. Просто мне не хватает практики. Пока ещё. — улыбаюсь, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Наслаждаюсь произведённым эффектом.
— И…на ком ты практиковалась? — шумно сглотнув, Дима задаёт правильный вопрос.