Лишь два бирюзовых огонька мелькают время от времени в густой зелени или песчаных насыпях. Мне так хорошо… Так хорошо, что даже немного страшно. Меня переполняют незнакомые ощущения пьянящей свободы и… эйфории.
Я бегу… Нет, не я — пантера. Она несётся вперёд, а я…я, словно невольный зритель в её голове. Мелькают деревья и кустарники. Не рядом, а впереди. Она несётся сквозь них, сквозь всё.
Не понимаю, как такое возможно, но я в восторге! Да я визжать готова от переизбытка эмоций, только у меня не получается. Но если что, я готова.
Ощущение времени стирается. Это продолжается час или сутки, не знаю. Знаю, что передо мной неожиданно возникает дом. Не мой, но знакомый. Я была в этом дворе. Не один раз. На этих ступеньках мы с Киром впервые поцеловались.
Мы гуляли в парке и нашли котёнка. Маленького и продрогшего. Я на чемоданах, металась между человеческим состраданием и прагматизмом. Сама жила у подружек. А он…он, не раздумывая, забрал его себе!
Меня настолько это впечатлило, что я сама его же и поцеловала, когда мы подъехали к его дому. Так романтично. Шёл дождь. Мы забежали под козырёк подъезда. Кирилл держал за пазухой чёрно-белое чудо, а я, быстро встав на носочки, просто уткнулась в его губы…
Но сейчас, кажется, мной двигали совсем другие желания. Томные, острые и горячие.
Ровно до тех пор, пока мы не почуяли запах мокрой шерсти.
— Фу!!! — крик разорвал тишину ночного города.
Часто дыша, я упираюсь ладонями в мокрый асфальт. Я чувствую его. Чувствую мелкую крошку, впивающуюся под кожу, холод, расползающийся от моих пальцев к плечам.
Чёрно-белое чудо, слишком похожее на нашего найдёныша, дыбит шёрстку и смотрит на меня сверкающими глазами-блюдцами. Рядом пластиковый контейнер с остатками какой-то каши. Обрезанная пластиковая бутылка с водой…
— Морда… — оглядываюсь, встречаясь взглядом с двумя бирюзовыми огоньками. — Что…Что это было?!
Медленно крадусь к заметно подросшему котёнку, потеряв интерес к пантере. Его, кажется, парализовало бедолагу. Стоит и не двигается: хвост трубой, спина дугой.
— Кис-кис-кис… — осмелев, хватаю на руки, прижав к себе. Мурчит! Он мурчит!
…и воняет.
Неужели сбежал от Кира? Да ну. Бред какой-то. Он худой такой, воняет рыбой и сыростью. Кирилл его, что, совсем не ищет?
Понимаю, что совершаю очередную глупость, но ничего не могу с собой поделать. Жму на домофоне цифру тридцать шесть, затаив дыхание.
— Наконец-то! Входите! И на чаевые можете не рассчитывать! — резкий голос не даёт мне даже произнести ни звука. Женский голос!