Умяв несколько сочных помидоров, я начинаю рассказ:
— Приём не удался. Объявилась Ками. — Миша округляет глаза, но я спешу его успокоить:- Я решил этот вопрос. Да и Кононова не промах. Настоящая кошка. Но отвлечься пришлось… — поджимаю губы, придвинув к себе белую чашку с кофе. — И вот здесь самое интересное… Пока я отвлекался, к Кононовой подкатил яйца некто, представившийся Звягинцевым. Она, как всегда, натворила дел…
— Записи с камер брал? — глаза мужчины загорелись злобным блеском.
— Конечно! — даже как-то обидно слышать такие вопросы. — Не в этом дело, ты слышишь? Ничего общего у мужика с тем, что Ал поймал у администрации, когда Конона слили.
— Я уж было подумал… — Дима разочарованно поджимает губы, задумавшись на несколько минут. Я трачу это время на кофе и остатки сыра. — Слить Конона мог и один из его людей. А мы просто приняли помощника за лидера. Как тебе вариант?
— Тогда получается, что к Кононовой заявился настоящий Звягинцев. — отвергаю это предположение.
— А почему ты думаешь, что это не он? — раздражённо уточняет Дима, я уверен, борясь с желанием мне врезать.
— Потому что она его убила. — пожимаю плечами, как ни в чём не бывало, и запиваю сыр кофе. Со вкусовыми рецепторами без обоняния тоже какая-то лажа. Какое-то всё непривычное на вкус. Разве что, кроме кофе.
— Ты уверен?
— Я топил запчасти от него два часа в реке. Как ты думаешь, я уверен? Разумеется, голова сохранилась, чтобы я был уверен в личности… Погибшего, уместно говорить в такой ситуации?
— Ну значит, Звягинцев первый! Тот, что слил Конона. — с сомнением произносит друг, приподняв брови.
— Тоже нет. Он в психушке. Я проверил.
— Ты…
— Ага. Окончательно и бесповоротно. — соглашаюсь с невысказанным, активно кивая. — Короче, у нас опять на него ничего нет. Я, блядь, уже начинаю верить в полтергейст. Переселение душ…
— Ну а Кононова, как вообще это комментирует? Почему она напала? Да и, о неприятном, ты позаботился о свидетелях?
— Во-первых, она не помнит. Или очень мастерски играет. Во-вторых, а нет свидетелей. Я не могу понять, как ей это удаётся, но она не имеет звериного обличья. — допиваю кофе, зачем-то слизав последнюю каплю, норовящую соскользнуть по бокам чашки. — Она становится…тенью. У неё не тень пантеры, как, например, у Ками тень волчицы. Кононова сама тень. У них какая-то мощная связь с пантерой. Настолько, что они словно растворяются друг в друге. Я смотрел запись с зала десятки раз, пока гнал машину прочь. Кстати, об этом. Отвлёкся. Она загнала мужика. Я отметил кое-что на карте. Позже сброшу. Преследовала его, гналась, пока у чувака не кончился бенз. В таких ебенях… Машина целая. Получается, он зачем-то вышел из неё. Я отогнал её подальше. Но всё равно. Тысяча километров, Дима…