День пошел по намеченному плану, где каждый "винтик" большой офисной машины принялся готовиться к завтрашней презентации. И хоть на мне была задача минимум: только проконтролировать доставку баннера, но и мне хотелось быть более полезной. Поэтому я с энтузиазмом предлагала свою помощь Римме Юрьевне, избегая однако с ней зрительного контакта.
— Голубушка моя, — не выдержала женщина ближе к пяти вечера. — Что ты себя так загоняешь по пустякам? Тебе неудобно, что я стала свидетелем вашего с Симоном воркования?
Мы как раз закончили собирать по пакетам подарочный мерч: стильные ручки и ежедневники в кожаном переплете с логотипом компании.
От вопросов Риммы Юрьевны мои руки повело, и я выронила один из пакетиков, но тут же неуклюже подняла его.
— Эм... воркования? — переспросила я и тут же густо покраснела.
Почему мне было так совестно перед, по сути, совсем чужим мне человеком?
— Симон очень милый, — заговорщицки улыбнулась женщина. — Но я, признаться, не понимаю почему его ещё не прибрали к рукам. Я работаю здесь уже седьмой год, но не было ни одного слуха, что Симон с кем-то встречается из нашего офиса, ну или вообще с кем-то.
— Почему? — я осторожно подняла на женщину глаза. — Разве он не считается местным дамским угодником?
— Считается, — укоризненно вздохнула Римма Юрьевна, словно речь шла о ее родном сыне. — Он не упускал ни единую возможность пофлиртовать с кем-то. Но дальше флирта, насколько я знаю, у него ни с кем не заходило.
Я задумчиво нахмурилась.
Не могу же я быть той самой единственной, до которой Симон снизошёл. Я не маленькая, чтобы верить в сказки. У меня, конечно, масса достоинств, но и недостатками я не обделена.
Значит, дело здесь в другом. Возможно, девушки просто не хотят признаваться, что на самом деле имели связь с обоими боссами, а не только с Симоном?
— А как Вы думаете почему? — прямо спросила я.
— Мне бы не хотелось тебя расстраивать, золотко, — печально улыбнулась Римма Юрьевна. — Тем более, что мои подозрения беспочвенны и лежат скорее на уровне интуиции, чем...
— Ну, Риммочка Юрьевна, — взмолилась я, прерывая ее оправдания.
— Знаешь, — решительно вздохнула она. — Симон такой весёлый, галантный, обходительный и в целом яркий мужчина, что трудно поверить в мое предположение. Но мне кажется, что это все маска. Очень часто его взгляд становится таким жёстким, даже жестоким... Он словно борется постоянно сам с собой... Не знаю, как это объяснить. За семь лет ни у меня, ни у кого-то другого не было ни одного конфликта с Симоном. Но есть в нем что-то, что заставляет держаться от него на расстоянии. Не знаю что.