Он отстранился, устремив на нее широко раскрытые жалобные глаза.
Казалось, она никогда не смотрела в его глаза так долго. Большие, бездонные, выразительные и такие красивые… Медленно они наполнились слезами, заблестели, как бриллианты на солнце, отразив страдание. Бледные губы чуть шевельнулись, и Кэрол с трудом расслышала одно единственное произнесенное им слово, похожее скорее на стон отчаяния:
— Стану…
Он отступил от нее на шаг, и черная пелена тут же поглотила его.
— Тимми, прости меня… пожалуйста, вернись!
Кэрол схватилась за голову, не понимая, что с ней творится. Зачем она ляпнула ему эти безумные слова? Они его так напугали!
И вдруг откуда-то издалека до нее донесся его звонкий счастливый смех. Улыбнувшись, она подняла глаза. Смех мальчика смешался с радостным лаем. У Кэрол перехватило дыхание, когда она узнала голос Спайка. Вскочив, она бросилась туда, где слышала их…
Но внезапно дорогу ей преградили неживые желтые глаза. Раздалось тихое рычание, и голоса Тимми и Спайка умолкли. Кэрол отшатнулась назад и упала в какую-то черную бездну…
Она чувствовала холод. Все тело сковал ледяной пронзительный холод.
Кэрол чувствовала, что просыпается. Медленно мысли выпутывались из узла, в который заплелись. Она смутно помнила свой сон. Убийца, сестры Блейз, Тимми…
А потом…
Она содрогнулась, не желая вспоминать этот кошмар.
Но почему так холодно?
Наверное, она забыла закрыть окно. Надо встать и закрыть. Но ее тело отказывалось слушаться, словно она покрылась льдом. Холодно. Она снова стала куда-то медленно падать, но острое ощущение холода заставило ее собрать волю и вернуться назад.
«Встань, Кэрол. Закрой окно. Вставай!».
С огромным трудом она заставила себя открыть глаза.
На мгновение она опешила, не понимая, где находится.
Когда до нее дошло, что она не в своей комнате, а на улице, на ледяном асфальте, недоумение переросло в страх. Тело окоченело от холода, и после нескольких неудачных попыток она неловко поднялась, сев. Поблизости не было ни души, тишину нарушал только легкий ветер, игравший с голыми оледенелыми ветками деревьев.
Как она здесь оказалась? Что произошло?
Невольно взгляд ее потянулся к свету, который излучал одинокий фонарь.
Внутри все обмерло, когда она увидела освещенные темно-красные пятна на сером асфальте. Кровь…
Боже!
Присмотревшись, она разглядела клочки одежды, пропитанные кровью.
Голова у Кэрол закружилась, желудок резко свело.
Сжавшись на коленях, она рыдала и рвала одновременно. Когда тошнота отступила, она осталась в таком же положении, прижав лицо к коленям. Истерика прошла, наступило какое-то онемение. Трясясь всем телом то ли от холода, то ли от пережитого потрясения, или от того и другого одновременно, она долго не двигалась. Единственное, что она чувствовала — это горячие слезы, обжигающие оледеневшие щеки. Они лились и лились, казалось, только в них одних и была жизнь. Остальное все умерло.